— А если астрального фантома? — спросил я.
Чернов задумался.
— Теоретически можно. Но ведь дарка сколько израсходуется. Чтобы создать такого фантома, нужно потратить сил… даже сложно представить сколько!
— Не важно, — махнул рукой. — Если получится определить верхний предел, то мы с легкостью восстановим эти силы.
— А если не определим? — резонно спросил Чернов.
— Тогда я буду беззащитной амебой еще дня три.
— Ты что, хочешь сам создать…
— Да.
— Но ведь…
— Выбора нет.
Альберту Михайловичу нечего было на это возразить. Объем дарка у Чернова был не так высок, как у меня, поэтому подменить меня в создании фантома он не мог. Это было под силу только мне.
И я приступил к его созданию.
Чернов начал помогать мне. Охая и вздыхая, он создал основу — очень неплохую, плотную, на которой я и стал плести фантомного двойника.
Он выходил жутким.
— Что это… — только и мог произнести Чернов, глядя на расплывшееся нечто, больше похожее на осьминога, чем на человека.
— Мой фантомный двойник, — пояснил я, вытирая пот со лба.
— Присутствие сущности Смерти сильно его исказило.
Я ничего не ответил.
Печать. Плетение нитей в тугое полотно. Еще печать. Несколько магических заклятий — укрепить несколько тканей.
Я делал все это отточено, словно занимался этим множество лет. Но это было не так. В глубине души я понимал, что знание таких древних законов создания магических фантомов вовсе принадлежит не мне. Это я почерпнул из памяти Смерти.
Чернов смотрел на мою работу заинтересовано. И я его понимал. Используемые магические конструкты и элементы не преподавались в Школе. Альберт Михайлович запоминал каждое мое движение.
Удалось создать корректирующий кокон. Оболочка полыхала не обжигающим синим пламенем, а темные клубы поднимались прямо над головой творимого создания.
Кокон медленно растворился.
Существо, создаваемое мной, начало по чуть-чуть обретать человеческие черты. Осьминожьи щупальца втянулись в тело, силуэт стал не такой страшный.
— Готово? — выдохнул Чернов.
Я кивнул.
Передо мной стоял фантом.
Я вгляделся в свое создание — в его воздушные, бестелесные черты лица, в равной степени и мужские, и женские. Это было странно — смотреть на двойника, пусть и слегка просвечивающего на свету.
Я глянул ему в глаза, ожидая увидеть там или пустоту, но вместо этого столкнулся с совершенно человеческим, разумным, осмысленным взглядом.
Невольно вздрогнул.
И вдруг понял, какую ошибку совершил.
Я слишком ответственно подошел к делу и создал разумного двойника, вместо того, чтобы сделать куклу.
Чернов тоже понял это и в страхе затараторил:
— Это не фантом, а воплощенное вполне осмысленное существо, Максим, нужно его развоплотить хотя бы до уровня…
Альберт Михайлович не успел договорить — фантом бросился на ученого и одним ударом откинул в сторону.
А потом двинул на меня.
Какого черта?!
Ярость и враждебная настроенность фантома была мне не понятна. Смешалось что-то с эманациями Смерти? Других вариантов не было.
Двойник в один прыжок подскочил ко мне и ударил — да не просто, а подобием магического конструкта.
Удивительно! Ни один фантом, как известно из ученых трактатов, не может создавать магию. А этот — вполне себе может.
Я был начеку.
Отразив атаку — надо признать не слабую, — я контратаковал.
Тяжелый таран сбил фантома с ног.
— Нет! — крикнул Чернов, поднимаясь с трудом на ноги. — Нельзя его убивать! Раньше времени!
Легко сказать. Альберт Михайлович хотел все-таки завершить начатое, но вот как это объяснить двойнику?
Фантом вновь рванул к ученому — чтобы добить.
Я успел преградить ему путь. Создав огненную стену, я заставил двойника с шипением отскочить назад. Фантому явно не понравилась огненная магия.
— Подключай! — крикнул я Чернову, поняв, как следует задержать двойника.
И вновь создал огненный щит — на этот раз подмешав к нему немного черной магии.
Фантом, суть которого был воздушный эфир, на дух не переваривал пламя. Огонь жарил его.
— Подключай! — вновь крикнул я, понимая, что если не начать действовать сейчас, то все будет впустую.
Чернов подскочил на ноги, начала сооружать магическую трубку, используя причудливые конструкты. Но это помогло создать необходимое за короткое время.
Фантом уже начал оплавляться, когда Альберт Михайлович крикнул: