Вскоре подошел Вебер. Мы двинули по группам бойцов, под предлогом проверки готовности осмотрели всех.
— Больше никого, — устало произнес Антон Павлович, когда мы обошли всех.
— Это хорошо, — кивнул я. И, вспоминая фразу Герцена о том, что сегодня атаки можно не ждать, предложил: — Не желаете чего-нибудь выпить и перекусить?
Антон Павлович с удовольствием согласился.
Дело было к вечеру. Нианзу соорудил на улице, в том месте, где стоял мангал для приготовления шашлыка, полевую кухню. Достал самый большой казан, который только смог найти, и приготовил для всех бойцов плов. Солдаты облизывались, а запах, идущий от казана, сводил с ума.
Накормив солдат, китаец пришел к нам в гостиную.
Мы разместились там, расселись кто куда, и неспешно беседовали. На этот раз беседа была не такой развязной — по причине присутствия Вебера. Бартынов хмурился, иногда косился на него, но ничего не говорил.
Все были вымотанные.
Попросив что-нибудь приготовить и для нас, я поднялся на второй этаж, к Ольге.
Стаханова, весь день проведя там безвылазно, выглядела устало. Я предложил ей отдохнуть и чего-нибудь съесть, но она отказалась, попросив лишь крепкого кофе — и чем больше, тем лучше.
— Как она? — спросил я, пытаясь заглянуть внутрь комнаты и увидеть сестру.
Стаханова закрыла грудью дверь.
— Пока туда нельзя.
— Почему?
— Максим, там идет очень сложная процедура. Магического фона там столько и он такой плотный и слоистый, что появление тебя может вызвать не нужную реакцию.
— Понятно, — огорченно ответил я. — А вообще — как?
— Сложно делать какие-то прогнозы, да и рано еще. Спасибо Альберту Михайловичу, он очень сильно помогает. Если бы не он, навряд ли что-то получилось бы.
Я с надеждой ждал от Стахановой еще хоть каких-то новостей, но она бесстрашно молчала.
— Ладно, будем надеется что все получится, — сдавшись, ответил я.
Стаханова сдержанно кивнула.
— Я все же попрошу Нианзу чтобы он вам что-нибудь приготовил и принес к порогу.
— Спасибо, — ответила доктор, потирая сонные красные глаза.
Я двинул по коридору вниз, попутно отмечая, что расспросить можно и Альберта Михайлович, уж он то не будет таким категоричным и что-то выпытать из него все же получится.
Внизу шумели.
Я не удивился, увидев там Бартынова, держащего в руках огненный шар и Вебера, создавшего небольшую воздушную воронку.
— Через верхний уровень! — рявкнул Бартынов, увеличивая шар.
— Позвольте, — мягко возразил Антон Павлович. — Верхний уровень — это, конечно, хорошо, но только не в этом случае. Через нижний. И только через него, никак иначе.
— Вот ведь какой упертый! Говор же — через нижний. Щедрин, ну хоть ты ему скажи.
— Я честно не знаю через какой! — ответил тот.
— Эй! Вы что тут творите?! — возмутился я, вскочив в комнату. — Опять потасовку затеяли?!
— Нет, мы просто моменты магического творения обсуждали, — произнес Бартынов, уменьшая созданный им огненный шар до размеров бильярдного.
Я повернулся к Веберу.
Тот кивнул. Пояснил:
— Решали через что творить магические эманации боевого порядка.
— Послушайте, — устало произнес я. — Хватит этих склок.
Я повернулся к Бартынову.
— Константин Александрович, это касается, прежде всего, вас. Не время сейчас затевать споры.
— Я и не затевал, — хмуро ответил тот.
— Надо быть начеку. Прямо сейчас решается очень важный вопрос — и я имею ввиду не только месть за ваших погибших детей. Меняется мироустройство. Беспорядки, народное волнение, роспуск Нижней и Верхней палаты, война с Герцеными — это все не просто так! И в это непростое время нам надо объединиться и быть единым целым, а не устраивать тут склоки друг с другом.
— Согласен с тобой, Максим, — кивнул Бартынов. — Ты уж извини старого дядьку, я со своей бедой уже обо всем на свете забыл.
Потом повернулся к Веберу.
— Антон Павлович, давай мировую, — и протянул тому руку.
Вебер ответил на жест.
— Согласен.
— Вот и отлично, — подытожил я.
Усталость одолевала, и я уже хотел было идти спать, но Щедрин уговорил выпить чаю и немного посидеть в гостиной, чтобы обсудить планы на завтра.
— Еще только шесть вечера! — сказал он и я согласился.
Нианзу подал чай и мы пили его молча — я не хотел говорить из-за усталости, а остальные не знали что сказать. Так мы просидели некоторое время и уже хотели было расходиться по комнатам.