И я могла задать ей вопросы насчет Эваланжелины. Рассказать все.
— Ты не хочешь беспокоить Даррена и Джейкоба? — Элизабет тут же поняла мою проблему. — Хочешь решить все сама?
— Верно.
— У Эваланжелины есть все: от происхождения до изворотливого ума, — пробормотала Элизабет. — И ее круг общения — влиятельный. Ее собственный, не говоря уже о советнике Мосс.
— Значит, мне нужно создать не менее влиятельный круг, чем у этой женщины.
— Это будет нелегко. Практически все богатые аристократы находятся на стороне ее отца, а это означает, что и на ее, — ответила Элизабет. — Переманить их непросто. Конечно, состояние, оставшиеся от предыдущих фавориток, позволит тебе перекупить некоторых, но это будут отнюдь не те люди, на которых с уверенностью можно опереться. Не уверена, что овчина стоит выделки. Проще подождать, пока Даррен наберет достаточно влияния, чтобы подавить всех недовольных.
— Не проще, — я упрямо мотнула головой.
— Ты не доверяешь Даррену? Не уверена в нем?
— Доверяю. И уверена в нем больше, чем когда-либо была уверена в себе.
Даррен… Раньше я никогда этого не осознавала, потому что была далека от высшей аристократии и королевской власти, но сейчас…
Но сейчас я знала, что предыдущий король был неумелым глупцом. Он не был ни плохим человеком, ни откровенным самодуром. Однако ему не хватало ни ума, ни характера, чтобы правильно управлять страной. Он натворил много глупостей, королевство при его правлении не процветало, а приходило в упадок. Даррен перехватил управление буквально за несколько месяцев до того, как ситуация стала необратимой. И поэтому он не мог в любой момент снести голову тому, кто что-то делал не то, именно поэтому он вынужден был быть гибким, балансировать между силой и способностью договариваться и закрывать глаза на некоторые моменты.
А еще поэтому убивал себя на работе, продвигая проект дорог и порталов среди всех государств, ведь только он мог кардинально изменить ситуацию в королевстве, вывести его власть на новый уровень.
— Я не планирую их переманивать, — ухмыльнулась я. — Не только богатые аристократы могут быть очень влиятельными. У нас же есть еще одна сила, та, про которую все забывают. Есть у меня одна безумная идея.
Только Элизабет я могла прямо об этом сказать. Моя идея не менее масштабная и значимая, чем у Даррена с дорогами и порталами. Если… если она осуществится так, как задумано, то вопрос, какой я вклад внесу как фаворитка будет снят. Третья сила. Церковь.
— Церковь? Но они слишком отрешены от дворцовых интриг. С тех самых пор, как в церкви произошел переворот, они стараются не приближаться к королевской власти, — заметила Элизабет.
Да, так оно и было. Около сотни лет назад церковь утопала в интригах, дрязгах и коррупции. Священники, которые должны были помогать народу, этот самый народ грабили: сначала тайно, втихую, а потом все откровеннее и откровеннее. Доходило до того, что священнослужитель мог при свидетелях забрать коробку с пожертвованиями и пойти их тратить. Падала ли репутация церкви? Конечно. Становилось ли меньше пожертвований? Ничуть. Это ведь церковь, заметят, что обычная булочница месяц не ходит в церковь — заклеймят отступницей. И все. Прощай репутация, бойкая торговля и, если девушка не в браке, еще и шанс выйти за кого-то достойного замуж. Так что все ходили, жертвовали монетки, скрепя сердце. А церковь все глубже погрязала в интригах.
Пока не родился маг с самыми могущественными святыми силами. И он наложил благословение. Или проклятье? Тут уж трудно разобрать. Но он сказал, что все праведные получат силу, а все неправедные — потеряют ее. Над ним смеялись, злословили, а потом все, кто грабил людей, отказывался их лечить, потеряли свои силы. И не только — некоторые стали калеками, некоторые — потеряли жизнь.
Служителей церкви стало меньше, но репутация церкви поднялась, а те, для кого служение оказалось призванием, поднялись на невиданные высоты. Они помогали людям, исцеляли, учили, спасали, не приближались к королевской, но…
Но их было слишком мало. И именно поэтому они не могли помочь очень и очень многим. А у меня была идея, как это положение исправить.
— У тебя есть план, девочка?
— У меня есть один грандиозный и великолепный план. Единственное, он абсолютно безумный. Но он перетянет на мою сторону не только церковь, но и многих общественных деятелей, меценатов.
Популярность среди народа — то, что поможет мне противостоять не только Эваланжелине, но и многим другим аристократкам. Потому что аристократы переменчивы, корыстны и всегда есть шанс, что если ты сама переманиваешь их деньгами, то кто-то еще может сделать также. Любовь народа — другая. И мне она нужна. Как и поддержка церкви.