– Не знала, – ответила Анна, но получилось фальшиво. – Послушайте, герцог, вы мне надоели. Вы так упорно добивались этой встречи, что пора бы уже сказать мне, чего вы хотите.
– Вас.
Анна наклонила голову набок, прищурилась, и губы её озарила злая улыбка.
– Я позову стражу.
– До сих пор не позвали. Да и знаете – это как-то бесчестно.
Анна вспыхнула.
Виктор встал и подошёл вплотную к ней.
– Я просто не мог забыть ваш взгляд. Хотел увидеть его снова.
– Лучше бы вы хотели луну с неба.
– Лучше для кого? Если вам моё желание безразлично, стало быть, для меня. Вы уже начинаете обо мне беспокоиться, Анна?
– Мы с вами не так хорошо знакомы, чтобы вы называли меня по имени. И тем более, чтобы вы приходили ночью к моему окну.
– Кто-то должен был сделать первый шаг.
– Сделали?
– Да.
– Теперь успокойтесь и уйдите. Если я не хочу вам смерти, это не значит, что я хочу видеть вас в своей жизни.
– Я хочу видеть вас в своей.
Виктор шагнул вперёд. Анна замерла в предвкушении, но герцог лишь взял с полки бокал с остатками вина и допил его залпом.
– Вы негостеприимны, Анна. Но я готов простить вам это, если вы согласитесь оценить моё гостеприимство.
Анна усмехнулась.
– Вы решили взять меня измором?
Виктор пожал плечами.
– Почему нет?
– Потому что вы сами не получите удовольствия от победы.
– Не пытайтесь пугать меня королём.
– Я о другом, – Анна улыбнулась. – Вы не из тех, кого устроит тень взаимности.
Виктор поднял бровь.
– Во взаимности я уже уверен… – он замолчал и после паузы добавил. – Абсолютно уверен. И сейчас я говорю серьёзно, Анна. И прошу вас отвечать так же серьёзно. Вы любите короля?
По лицу Анны пробежала тень.
– Можете не отвечать, всё понятно и так. Вы любите кого-то другого?
Анна поколебалась секунду.
– Нет.
– Тогда почему бы вам не попробовать?
Анна горько улыбнулась и отвернулась к камину. Она потянулась было к бутылке вина, но обнаружив, что единственный бокал уже использовал гость, опустила руку.
– А что вы можете мне дать? – спросила она, резко оборачиваясь к Виктору. – Простите, но я не вижу повода рисковать своим положением при короле. Я не намерена обманывать его. А уйти, если бы и хотела, не могу.
Виктор молчал.
Анна смотрела на него какое-то время, а затем губы её скривились в усмешке.
– Убирайтесь, милорд. Или я всё-таки позову стражу.
Виктор шагнул к двери, но на пороге остановился.
– Вы всё-таки должны побывать у меня, – сказал он твёрдо.
– Это невозможно. Мне нельзя покидать дворец.
– Уверен, вы всё же покидаете его. Скажите, что едете на воды.
Анна пожала плечами.
– Если бы я и сделала так… если меня увидят у вас на торжестве, поползут слухи, и одному из нас отрубят голову.
– Приезжайте после бала. Когда гостей не будет.
Анна скрестила руки на груди.
– Что ж… я могла бы. В начале весны. Но на сей раз вы меня приглашаете. И вы будете мне должны.
– Хорошо, – Виктор улыбнулся, шагнул назад и быстро, пока Анна не успела опомниться, поцеловал её, а затем вышел, не давая девушке возможности ответить.
Той ночью Анна плохо спала. Она думала о сестре, о графе Йоркширском и о том, как легко попался герцог на старый как мир приём.
Виктор тоже не спал. Всю дорогу до замка он думал об Анне. Мишель, ехавшая рядом, молчала, но Виктор и без того знал, что та уже предвкушает, как завершится их дело. Виктор же раз за разом прокручивал в голове слова «Я не могу уйти от него, если бы и хотела». Он слышал об Анне Бомон, любимой игрушке короля, но никогда не думал о том, что за человек скрывается в оперении дорогих кружев. Виктор убивал и чужими руками, и своими, но никогда ему не доводилось предавать тех, кто верил ему. И тех, кто по-настоящему вошёл в его жизнь. Анна Бомон вошла в его жизнь одним только взглядом, но даже взгляда этого и горьких слов было слишком много, чтобы Виктор мог позволить себе лишиться их навсегда.
Глава 5. Возвращение короля
Остаток зимы прошёл в ожидании. Король отсутствовал, и Анна оказалась предоставлена самой себе. Она поздно вставала, выслушивала несколько прошений с лёгкой улыбкой – визитёров стало меньше, многие сомневались, что Анна теперь сохранит свою власть над королём. Анна убеждала себя, что ей всё равно, но на деле гордость болезненно колола под сердцем – она чувствовала, как недолговечна её роль. И она бы пережила сам факт утраты власти, но глубоко в душе понимала, что вместе с властью утратит всё – все те подобия уважения и любви, которые получала от своих просителей.