Герцог с кислым видом спустился к завтраку и за все утро не проронил почти ни слова, ответив на приветствие Катрины молчаливым кивком головы. Он с нетерпением ждал, пока можно будет, не нарушая приличий подняться из-за стола, и при первой же возможности оставил семейство. Обычно после трапезы приближенные собирались в салоне – там было куда веселее и намного больше вина. Сегодняшний день не был исключением, единственное, что его удивило – отсутствие Жослины. Ее роль состояла в том, чтобы флиртовать, болтать милые глупости и всем поднимать настроение, поэтому Эдвин без обиняков спросил Ельфригу, куда подевалась ее фрейлина. Ответ был краткий и ничего не объясняющий: «Ей нездоровится!»
Эдвин при этих словах испытал угрызения совести. Вчера он напился и некрасиво обошелся с ней, стоило проведать малышку и загладить свою вину. Герцог опрокинул бокал холодного вина, прихватил коробку лучшего шоколада и направился в гости с миротворческой миссией, но стоило ему подняться на второй этаж, как дорогу преградила служанка, бегущая с охапкой свежего белья. Следом появилась еще одна – с кувшином горячей воды, накрытым полотенцем. Все они метались туда-сюда у спальни Жослины и это не на шутку его встревожило. Он перехватил за рукав одну из горничных:
– Скажи мне, что такое? Госпожа заболела? Что с ней?
– Я не знаю, ваша светлость, меня позвали просто принести белье… – она так густо покраснела, что навела его на самые худшие сомнения.
– А ну говори! – принц схватил девушку за руку, но его остановил голос Эльфриги, которая уверенной походкой направлялась в покои фрейлины.
– Оставь ее в покое! – она подошла ближе и нетерпеливо отодвинула его в сторону. – Тебе здесь нечего делать, братец, ступай лучше на свежий воздух и проветрись, ты неважно выглядишь!
– Как это нечего? Что с Жослиной, это опасно?
Как раз в этот момент дверь распахнулась, он услышал голоса и шум, а мимо проскользнула служанка, в руках которой было что-то подозрительно красного цвета. Эдвин побледнел как мел и широко распахнутыми глазами взглянул на сестру:
– Она что, умирает?! – в его голосе был затаенный ужас.
– Какой же вы слабонервный, Эдвин! Вам надо научиться держать себя в руках. Нет, ваша драгоценная Жослина не при смерти, но раз уж вы так хотите знать правду – у нее выкидыш.
– У нее что?!
– Господи, вы сами как младенец! Ваша сегодняшняя фаворитка потеряла ребенка, сейчас к ней приедет доктор и надеюсь поможет быстро поправиться.
– Она была беременна? От кого? – последние слова герцогини Эдвин словно не слышал.
– Вот этого я вам не скажу, – усмехнулась герцогиня. – Боюсь бедняжка и сама не знает, но вам, я думаю, расстраиваться не из-за чего, судя по сроку, вы тогда еще не были знакомы.
Эдвин выронил конфеты, и ничего не замечая вокруг пошел обратно. Он не мог сказать, что его поразило больше – само происшествие или обыденный тон Эльфриги. Судя по всему, такое случалось и раньше… «Сколько у нее было мужчин? Может это ребенок Дерика?» – мысли немедленно вернули его к Шарлотте и душу сковал ужасный страх за нее и своего первенца. Такого он не испытывал с детства – с того часа, как мать заболела и врачи пророчили ей близкую смерть. Ждать дальше невозможно, он влетел в свою комнату, схватил перо и нацарапал Блору записку, приказав немедленно отвезти ее по назначению. Виконт явился только через два часа.
– Где тебя носит! – Эдвин набросился на него с порога.
– У меня были дела, как только я вернулся домой, сразу прыгнул в седло. Что произошло?
– Ничего, но может произойти! Когда ты отправишь этого святошу к Шарлотте?!
– Слава Богу. Я думал стряслось что-то серьезное или вы получили плохие новости, о которых я не слышал, – Блор шумно выдохнул и от сердца у него отлегло, чего не скажешь про герцога. – Плохие новости?! – вскричал Эдвин. – Да, я видел сегодня такое, что мне лучше бы никогда не видеть! Я хочу вернуть свою женщину и своего ребенка, чтобы они были в безопасности!
– Говорите тише, вас могут услышать…