Он еще не дошел до калитки, где охранник спрашивал пропуск, а его уже мутило от здешнего запаха. Все самые стойкие и отвратительные испарения, какие существуют в природе, смешались в один убийственный коктейль и пропитали даже камни на мостовой. Вслед за охранником Эдвин прошел через задний двор, затем – через какое-то помещение, где ожидали люди в кандалах, и оказался на просторном дворе с сооруженной в центре виселицей. От увиденного у него по спине побежал холодок, но присутствующим здесь зевакам не терпелось поскорее полюбоваться зрелищем.
Людей было немного и Эдвину нисколько не хотелось их рассматривать. Он кивнул лишь парочке аристократов, так или иначе участвовавших в процессе, и перевёл взгляд на серое, затянутое тучами небо. О том, что заключенного вывели, но понял это по пробежавшему ропоту и сам перевел взгляд на возвышение, где торчала наводящая тошноту виселица. Обычно приговорённого встречали плевками и криками, но такой узник невольно вызывал уважение – даже на эшафоте он стоял ровно, и его черноволосая голова была высоко поднята.
Офицер долго читал обвинение осипшим от простуды голосом, то и дело прерываясь и кашляя, но наконец и эта часть действа оказалась позади. К Дерику подошел священник, что-то прочитал из Библии, перекрестил и подал знак палачу. Двухметровый детина с лицом, закрытым маской, накинул графу петлю на шею, но не успел еще подбить его ноги, как тишину разрезал отчетливый женский крик.
Все разом оглянулись, пропуская к помосту неизвестную. Она быстрым движением сорвала с шеи шнурок и протянула палачу какой-то предмет и указала пальцем на осужденного:
– Я беру его!
Люди расступились, неизвестная, спотыкаясь, поднялась по ступенькам и остановилась возле Дерика.
– Шарлотта, что ты делаешь?! – граф был ошеломлен не меньше присутствующих.
– Использую свое последнее право! – прошептала она, покачнувшись, и схватилась за мужа.
Стоящий на мостках священник быстро перекинулся несколькими словами с офицером. Таких прецедентов в его практике еще не было, но он слышал о существующем законе. Любая женщина, будь то даже последняя шлюха, могла вытащить преступника из петли, предложив ему законный брак. В свою очередь он должен быть пообещать «завязать с преступной деятельностью и стать примерным семьянином»…Шарлотта смотрела на Дерика и ждала ответа, который должен был решить их судьбу.
– Скажи: «Беру ее!» – закричал кто-то из людей, стоящих у эшафота.
– Отпустите его!
– Отдайте его девчонке, чего уж там!
Толпа начала роптать, палач ожидал приказа, а Дерик молчал, глядя на жену, которая по-прежнему стояла рядом.
– Беру ее… – наконец произнес он, но голос как будто принадлежал не графу, а другому человеку. Лучше подумать обо всем потом, сейчас важно только одно – ему не придется болтаться на веревке ради забавы здешней публики.
Когда с шеи Дерика сняли петлю и подтолкнули в спину, он все еще не верил, что вырвался из лап смерти. Шарлотта спустилась с эшафота следом – кое-кто из женщин приветствовал ее, другие бросали вслед грязные шуточки, единственным, кто не мог промолвить ни слова был Эдвин. Произошедшее повергло его в шок. Шарлотта выбрала мужа, хотя он покушался на ее жизнь, предпочла уединенной жизни общество соперника! Но главное – теперь Дерик вернул все свои права! Эдвина захлестнуло безумное желание – броситься следом, схватить графиню за плечи и утащить с собой, пусть даже силой, если она будет сопротивляться. Он сделал непроизвольное движение, но ноги как будто приросли к земле – приблизиться к эшафоту было выше его сил. Оставалось только смотреть, как приговоренный к смерти покидает это злосчастное место, чтобы уйти живым и невредимым. В чем-то Дерик был прав – весь его род был не только сильным, но и везучим…
Два часа спустя тюремные ворота отворились, выпуская узника, и первое, что увидел граф, была одинокая фигура жены, которая стояла, прислонившись к ограде. Она не двинулась с места и ждала, пока он подойдет и заговорит первым.
– Ваш поступок – самое безумное из всего, что мне доводилось видеть, Шарлотта, – проговорил он, глядя на нее сверху вниз и держась на расстоянии. – Объясните, зачем вы это сделали?