Она удалилась в женский монастырь Сан Плачидо — монастырь не очень суровых правил, столь мало суровых, что через несколько лет инквизиция должна была установить там свой порядок. Монахинь Сан Плачидо обвинили в том, что они принимали в ночное время в монастыре монахов из соседнего монастыря Сан Филиппо и предавались в их обществе оргиям. Когда разбирательство завершилось, то в назидание другим шестерых сестер бросили в темницу, называвшуюся «Упокойся с миром», а настоятеля монастыря Сан Филиппо и троих монахов сожгли на костре.
Кальдероне, хоть и скомпрометированная более других, была спасена королевским заступничеством и отделалась только страхом. Но страх этот был так силен, что, страдая с того самого дня, когда она предстала перед жестоким трибуналом, она угасала и умерла 22 ноября 1632 года.
Рассказывают, что последним словом, которое она произнесла, готовясь испустить последний вздох, было имя: «Педро!..»
Тело забывает, а душа помнит.
ЛОЛА МОНТЕЦ
Если чье-либо существование и было бурно, так именно этой женщины. Ее история — роман, переполненный всякого рода безумствами. Единственное, что смущает и оскорбляет в ее истории, так именно то обстоятельство, что во всей жизни Лолы тщетно было искать намек на сердце.
Когда-то, тому назад целые века, если рождался принц или принцесса, то все дружелюбные феи, стекаясь к колыбели, одаривали ребенка физическими и нравственными совершенствами. Однако это не мешало этому ребенку, когда он вырастет, проходить по жизненной дороге, усеянной колючками и терниями, разбросанными какой-нибудь старой и уродливой колдуньей, которую, к несчастью, позабыли пригласить на крестины.
И вот, подобно принцам и принцессам доброго старого времени, Лола Монтец, столь одаренная всеми совершенствами, вследствие какой-то противоречивой силы была лишена главного, чтобы быть счастливой…
Казалось, при ее рождении какой-то злой гений сказал ей:
«Иди! Ты будешь жить любовью и для любви, но — жрица без веры и поэтому презираемая сыном Венеры — всю свою жизнь ты не будешь любить и не будешь любима никем. Как вечного жида наслаждения я приговариваю тебя странствовать из страны в страну, от человека к человеку. И когда ты умрешь, ни один из тех, которые дарили тебе самые жаркие ласки, не прольет о тебе ни одной слезы. Ни один вздох сожаления не ответит, подобно эху, на твой последний вздох».
Вечный жид наслаждений! Пусть так! В этом отношении предсказание сбылось. Лола Монтец посетила все пять частей света, и от нее зависело открыть шестую, чтоб посеять там поцелуи.
Но что касается этого единственного вздоха сожаления, этой единственной слезы, которой ее лишили, — пророк несчастия ошибся. Более чем вероятно — кто-то сожалел и плакал о Лоле…
Испанка Лола Монтец, испанка по имени, по языку, по поведению, по цвету кожи, по глазам, по волосам, испанка по всему, вовсе была не испанка, а швейцарка, ибо родилась 22 апреля 1819 года не в Севилье, как утверждают некоторые биографы, а в Монтрозе, в Швейцарии.
Правда, в жилах у нее текла иберийская кровь по матери, Розите Монтец из Гаванны.
Но отец ее, лейтенант Жильберт, был ирландец.
По причинам, которые нам неизвестны, лейтенант Жильберт, связанный с Розитой только узами нежного согласия, нашел удобным в одно прекрасное утро быстро разорвать эти узы, и покинутая мать и ребенок переселились из Швейцарии в Англию. Они поселились в Бате в графстве Соммерсет. Розита Монтец нашла в этом городе мужа, настоящего мужа, уже зрелого, пятидесяти пяти лет, когда ей едва было тридцать…
И при этом, не очень заботясь о прошлом своей жены, этот человек предлагал такую улыбающуюся для нее будущность! Не будучи богатым, владелец бумажной фабрики Обадия Крежи жил в полном довольстве. И Розита Монтец поспешила превратиться в миссис Крежи. И с согласия своего мужа ее первой заботой было поместить их дочь, маленькую Лолу, в превосходный пансион, находившийся на Королевской площади и управляемый достойной уважения леди Олдридж, чтобы ее научили там всему, чему она хотела научиться…
А Лола хотела знать все. Она училась по-английски, по-французски, по-итальянски, по-испански, по-немецки, танцам, музыке, рисованию. Она даже выучилась — о чудо! — тому, что ей и не преподавали: любви…
Но у нее ведь было столько талантов!..
Рядом с пансионом миссис Олдридж процветало заведение для молодых людей, под управлением Конбурна.