Новый крик вырвался из груди Бианки, крик более жестокий для Пьетро, чем тот, которым она приветствовала его внезапное появление, — этот крик выражал не страх, а отвращение и ужас…
— Прости меня! — шептал он. — Я люблю тебя. Пожалей: я люблю! Бианка, моя Бианка! Умоляю тебя, не гони меня, я в таком отчаянии!.. Один только поцелуй с твоих дорогих губ… один только… и я ухожу.
Она не отвечала, но из-под ее ресниц вылетел взгляд такого подавляющего презрения, что Пьетро отскочил.
— О! — воскликнул он. — Но я твой муж, я имею право!
— Хочешь еще больше испачкать меня? Что ж, пачкай, если тебе так нравится! Но предупреждаю, я все скажу герцогу.
— Несчастная!.. Ты осмеливаешься угрожать мне?..
— Почему бы нет? Вы же угрожаете мне Своими ласками, хотя я сказала вам, что вас ненавижу.
Буонавентури отер холодный пот, покрывавший его виски, потом, возвращая жене своей взглядом ненависть за ненависть, сказал:
— Бог справедлив! Я жну, что посеял. Прощай же Бианка, прощай навсегда! Я забуду тебя!..
И он скрылся.
Свежий воздух ночи, безмолвие дороги возвратили спокойствие Буонавентури, и он стал оценивать свое положение.
— Я глуп, — говорил он самому себе, — за минуту сладострастия я испортил бы всю свою будущность. Бианка не любит меня — она свободна! Я полюблю другую, десять других!.. Я продал мою жену Франческо Медичи, с его золотом я куплю десяток любовниц. Но скажет ли Бианка о моем посещении своему любовнику? С какой целью? Это не принесет ей ничего. Нет, она не скажет ему!..
Буонавентури ошибался. Когда, совершенно выздоровев, Франческо Медичи явился во дворец, Бианка, в слезах бросившись к нему, рассказала все.
Герцог побледнел.
— Столь необычайная дерзость заслуживает строгого наказания, — сказал он.
Он еще не кончил, а молодая женщина уже жалела о своей откровенности. Она ненавидела Пьетро, но не желала ему смерти.
А чтобы отомстить этому человеку, который осмеливался еще любить свою жену, Франческо Медичи, быть может, велит убить его.
— Нет, — возразила она. — Не наказывайте его, мой друг! Если я вам все сказала, то потому, что сегодня, как и всегда, для вас не должно быть тайн в моей жизни, но не затем, чтобы заставить вас наказать за поступок, который, я уверена, никогда не повторится.
— Хорошо! — ответил Франческо. — На этот раз я прощу негодяя, но только на этот раз.
Герцог сдержал слово: в этот раз он простил Буонавентури.
Но от судьбы не убежишь, а судьба мужа Бианки заключалась в том, чтобы недолго наслаждаться счастьем, купленным недостойной сделкой с совестью.
Решившись, как мы сказали, забыть жену, Буонавентури очертя голову бросился во все тяжкие. Он был молод, красив, хорошо сложен, имел, благодаря герцогу, много золота, а потому мало встречал жестоких. В начале 1566 года он почти серьезно влюбился во вдову Кассандру Бонджиани.
«Эта вдова, — говорит манускрипт, — была одной из прекраснейших и развратнейших женщин своего времени, ее любовь была уже причиной смерти двух флорентийских дворян хороших фамилий. Страсть, внушенная ею Буонавентури, была так сильна, что он выражал ее совершенно явно перед всеми, не заботясь о родных своей дамы, которая, однако, принадлежала к одной из первых семей в городе и к одной из самых многочисленных, потому что, со своей стороны, Кассандра имела не меньше двенадцати племянников. Один из них, Роберто Риччи, вне себя от гнева из-за разврата тетки, отправился к ней с выговором. На другой день Буонавентури публично объявил этому Риччи, что будет видеться с Кассандрой сколько ему заблагорассудится и что сумеет найти способ прекратить оскорбления, одним словом, что пока она будет находиться под его покровительством, то Риччи поступит благоразумно, оставив ее в совершенном покое».
Роберто Риччи, по словам того же манускрипта, пришел в еще большую ярость и дал клятву отомстить любовнику тетки. Со дня этой ссоры Буонавентури остерегался выходить ночью в одиночку и всегда брал с собой одного из своих друзей, Николо Билокчи, и верхового.
Однажды ночью, возвращаясь от Строцци во дворец Питти, при въезде на мост св. Троицы, он услыхал крик на незнакомом языке, которому отвечали с другого берега реки. В то же время он и его спутники были окружены дюжиной личностей. Николо Билокчи тотчас же благоразумно обратился в бегство. Верховой, получив пару ударов по голове и услышав обращенный к нему призыв спасаться, последовал этому совету. Буонавентури тоже побежал по дороге, называемой Маджио, но и там были вооруженные люди, заставившие его вернуться назад. Он бросился к портику одного дома, но двое убийц, скрывавшиеся в тени, повергли его на землю ударом ножа. Раненый Буонавентури выстрелил в одного из убийц и убил его. К несчастью, этот выстрел послужил как бы сигналом. Вся шайка бросилась на него с Роберто Риччи во главе, которого Буонавентури узнал и которому перед самой смертью имел удовольствие раскроить череп.