Фактически ему ничего не оставалось, кроме как бросить все дела и срочно примчаться в посольство, когда экспресс-проверка подтвердила, что вызов поступил именно оттуда. Подумав, что такая разумная и не по годам взрослая девушка не будет отвлекать его от важных дел по пустякам, а та форма, в которую было облечено приглашение, не что иное, как перегиб кого-то из молодых и особо старательных исполнителей, ректор немедленно вызвал машину и уже через пятнадцать минут вошёл в холл первого этажа дипломатической миссии Первого Колледжа.
К удивлению герцога, его появление стало неожиданностью для сотрудников посольства. Вначале дежурный, предложив ему чаю, просил его обождать в комнате отдыха, а сам отправился к своему руководству. А затем и вовсе вниз спустился сам посол и, извинившись, сказал, что всё это какое-то недоразумение и цесаревна Инна не собиралась встречаться с его сиятельством. По крайней мере, официально, задействуя секретариат, иначе хоть кто-то об этом бы да знал. К этому времени герцог уже заметил, что в посольстве творится какое-то нездоровое оживление, причём не связанное с его появлением, а потому, на правах преподавателя, решил выяснить, что собственно происходит.
Когда же на прямой вопрос ему ответили нечто невнятное про внутренние дела Колледжа, то он, отстранив посла и несмотря на его вялые возражения, направился вглубь здания прямиком к лестнице, ведущей в жилой сектор. Поднявшись по ней на третий этаж, он почти сразу же наткнулся на шумящую толпу молодых людей, столпившихся перед дверями в личные покои цесаревны, и это заставило его напрячься.
При его приближении ребята расступились, пропуская грозного ректора в комнату, и Андрей Иванович увидел сидевшую на полу, обхватив голову руками, одну из младших дочерей Жоры Касимова. В глубине же спальни, сидя на полу рядом с кроватью, рыдала сама цесаревна Инна, сжимая руку лежавшего поверх одеяла весьма знакомого ему молодого человека, вот уже пару месяцев являющегося источником непрекращающихся головных болей ректора. У изголовья переминались с ноги на ногу трое третьекурсников с нашивками медиков на нарукавных повязках. Словно бы почувствовав его взгляд, они обернулись и поспешно отошли в сторону. Только тогда герцог Сафронов наконец-то увидел бледное лицо того, кто лежал на кровати.
«Мы сделали всё, что могли! – словно бы оправдываясь и едва не срываясь на крик, затараторил ему тогда старший из медицинской бригады. – Но… ничего не помогает. Парень умирает! Понимаете? По-настоящему! Это не игровой случай!»
Срочно вызванная «скорая» отвезла Кузьму в эту больницу. Уже там, когда пациентом занялись профессионалы, Инна сбивчиво, в общем, как могла в её состоянии, поведала ректору о случившемся. Всё сводилось к попытке отбить парня у младшей сестры и ничего более. Не имея возможности общаться с ним так же свободно, как и Нина, Инна решилась воспользоваться некоторыми ухищрениями, тем более что из дома ей прислали некое зелье, позволяющее стать немного привлекательней в глазах кавалера, эдакий лёгкий афродизиак на магической основе. Опоив им Кузьму, девушка рассчитывала исключительно заинтересовать его, чтобы он сам захотел почаще видеться с ней. Но так как на высокоуровневого одарённого стандартная доза, растворённая в чашке чая, могла бы не подействовать вовсе, они вместе с компаньонкой решили увеличить её, потому как производитель утверждал, что продукт абсолютно безопасен и сертифицирован как пищевая добавка.
Однако милой беседы не получилось. Едва только сделав несколько глотков, молодой человек застыл на секунду, выронил чашку, вскочил, опрокинув столик, и, как подумала цесаревна, собрался было наброситься на неё, такой был у Кузьмы жуткий взгляд. Но не сделав и пары шагов, парень рухнул на пол словно подкошенный и, побледнев, весь как-то затрясся. Вместе с дочерью Касимова и прислугой его быстро перетащили на кровать цесаревны. Когда прибежали вызванные медики, судороги уже прекратились, и молодой человек начал задыхаться, а минут через пять, когда в комнату вошёл сам Сафронов – впал в оцепенение, и его аура стала медленно затухать, несмотря на то, что он всё ещё был жив.
Когда же герцог спросил – зачем собственно цесаревна вызвала его на встречу, Инна совсем растерялась. Мало того что она не отдавала такого приказа службе контактов, так ещё и секретаря, который сделал звонок, в штате посольства не числилось.
Девушка говорила правду, во всяком случае, так утверждал сам ректор. По его словам, она, ни секунды не задумываясь, позволила ему использовать на ней полиграфическую магему и повторила всё то, что рассказывала до этого. Тем более что то самое зелье, которым опоили Кузьму, герцог Сафронов видел и по прибытию в больницу – передал специалистам на анализ.