Да, размышлял Карл, воевать они пойдут без возражений. Что они не проглотят, так это мое признание папизма.
Но он всегда помнил слова своего деда со стороны матери, великого Генриха IV, когда тот занял Париж и прекратил религиозные войны.
"Мы с ним похожи", - подумал Карл. Это отличная сделка. Моя страна почти банкрот, а мне должны заплатить два миллиона ливров за то, чтобы я в подходящий момент объявил себя католиком. Кто знает, подходящий момент может и не наступить, а вот мои два миллиона ливров поступят и окажутся весьма кстати.
Итак, он подписал этот договор и доставил этим удовольствие своей дорогой сестре, так как Людовик, которого она любила, будет доволен ею, когда она вернется во Францию и преподнесет ему подпись своего брата на этом договоре.
Милая Минетта! Она должна возвращаться во Францию... Возвращаться к своему ненавистному мужу!..
Она протянула ему свою шкатулку с драгоценностями и сказала: "Выберите то, что захотите, милый брат. Все, что вам понравится, - на память обо мне".
В это мгновение он поднял глаза и увидел очаровательную девочку, которая стояла рядом с его сестрой и которая принесла по просьбе Генриетты шкатулку с драгоценностями.
- Мне по душе только одно сокровище, - сказал он. - Вот эта прелестница, что затмевает все в вашей шкатулке, милая сестра.
Девочка опустила глаза и слегка порозовела.
Минетта обратилась к ней: "Луиза, дорогая, пожалуйста, оставьте нас с братом".
Девочка сделала реверанс и ушла, но прежде чем выйти, она бросила через плечо быстрый взгляд на короля Англии.
- Нет, Карл, - укоризненно сказала Минетта, - она слишком молода.
- Это легко исправимый недостаток, - ответил Карл. - Время проходит быстро, и вот уже молодые.., становятся не такими молодыми.
- Я не могу ее оставить.
Карл был несколько разочарован. Он редко домогался женщин; в этом не было необходимости. Луиза была прелестным ребенком, но он не сомневался, что здесь, в Дувре, есть и другие очаровательные дети, его собственные подданные. Единственный раз, когда он домогался женщины, - это период его страстной увлеченности Фрэнсис Стюарт.
- Я буду сожалеть о том, что она уехала, - сказал Карл. - Если бы она осталась, она могла бы мне быть хоть небольшим утешением в разлуке с вами.
- Может быть, дорогой брат, я вскоре снова приеду в Англию, и я буду молить судьбу, чтобы тогда мне не надо было так быстро уезжать.
- Бедная моя Минетта, вам трудно живется?
Она, улыбаясь, повернулась к нему.
- Сейчас моя жизнь преисполнена счастья, - сказала она. После этого она обняла его и немного всплакнула.
- Когда я вернусь во Францию, - попросила она, - пишите мне чаще, Карл.
- Конечно, я буду писать. Это единственное утешение, которое нам остается.
- Рассказывайте мне обо всем, что происходит у вас при дворе, а я буду вам писать обо всем, что случится в Версале. Людовик ревниво относится к моей любви к вам.
- А я - к вашей любви к нему.
- Это разные вещи, Карл.
- Да, я всего лишь брат, а он... Она печально улыбнулась.
- Часто лишь ваши письма, напоминавшие о нашей близости, давали мне почувствовать, что я живу не напрасно.
Он нежно улыбнулся ей, он все понимал. Она любила его, но еще больше она любила короля Франции; и ей пришлось выбирать между ними, когда она приехала с этой миссией доверенного лица короля Франции. Все же из-за этого он не стал любить ее меньше.
***
Он увидел молодую фрейлину сестры перед их отъездом во Францию.
Он неожиданно встретился с ней в передней, перед тем как войти в апартаменты сестры. Его занимало, не постаралась ли она сделать так, чтобы они встретились.
Она красиво присела в реверансе, а затем, будто неуверенная в том, что поступила согласно английскому обычаю, стала перед ним на колени.
- Нет, - запротестовал он, - так выражать почтение не обязательно. Пусть красота ни перед кем не становится на колени - даже перед величием.
Она поднялась и стояла, зардевшаяся, перед ним.
- Вы - очаровательное дитя, - сказал он. - Я просил сестру оставить вас здесь, чтобы мы могли стать добрыми друзьями, но она отказывается сделать это.
- Сир, - ответила девушка, - вы видите, я не очень хорошо владею английским языком.
- Вам следует овладеть им, дитя мое, а лучший способ выучить язык какой-нибудь страны - поселиться в этой стране. Когда я был в вашем возрасте и позже, я провел много лет в вашей стране, и мне пришлось говорить на языке вашей страны. - Он начал говорить по-французски, а молодая девушка напряженно слушала его.
- Хотели бы вы приехать и остаться в Англии на какое-то время?
- О, да, ваше величество.
- Пожить, скажем, при дворе, где я мог бы показать вам, как живут в Англии? Она засмеялась совсем по-детски.
- Это доставило бы мне величайшее удовольствие!
- Увы, сестра говорит, что она несет за вас ответственность перед вашими родителями и обязана привезти вас обратно. - Он положил ей руки на плечи и притянул ее к себе. - И это, - сказал он, - приводит меня в отчаяние.
- Благодарю, ваше величество.
- Не благодарите меня. Благодарите добрых фей, которые подарили вам эти прекрасные вьющиеся волосы. - Он ласково погладил ее волосы. - Эту нежную кожу... - Он дотронулся до ее щек, до шеи.
Она ждала, затаив дыхание. Вдруг он изящно наклонился и поцеловал ее в губы. В комнате позади них послышался какой-то шорох.
Он проговорил:
- Может быть, мы еще встретимся.
- Не знаю, ваше величество.
- Скажите мне, как вас зовут, прежде чем мы расстанемся.
- Луиза.
- Луиза... Очаровательное имя. Кто ваши родители?
- Я - Луиза Рене де Пенанкуэт де Керуаль.
- Итак, прощайте, милая мадемуазель де Керуаль; я буду молиться, чтобы мы поскорее встретились снова.
Глава 4
Когда Луиза де Керуаль приехала в Англию с сестрой Карла, герцогиней Генриеттой Орлеанской, ей было уже двадцать лет. Но она выглядела много моложе - этому способствовало не только ее круглое детское личико, но и ее манеры. Ее внешний вид и манеры не отражали подлинной сути Луизы, которая была крайне расчетливой и практичной.
Будучи дочерью Гийома де Пенанкуэта, господина де Керуаля, благородного дворянина, она не могла надеяться на блестящее замужество, так как семья ее обеднела и не могла дать ей соответствующее приданое. Луиза, никогда ни на миг не забывая о своем происхождении, не уставала напоминать тем, кто мог бы забыть о нем, что она по матери состоит в родстве со знаменитыми де Рец. Положение ее было воистину незавидным. - так горда, но так бедна! Луиза была старше своей сестры Генриетты на несколько лет, поэтому проблема замужества уже требовала решения. У нее был один брат, Себастьян, служивший в королевских войсках за границей.
Мужчины могут отличиться по службе у своих королей, размышляла Луиза; для женщин открыт лишь один путь - замужество. Примерно так думала она.
Она оставалась в монастыре, где получила образование, так долго, что уже начинала думать, что ей никогда оттуда не выйти. Она видела себя в своем воображении постаревшей, перешагнувшей брачный возраст, даже - принимающей монашество. Ибо что еще, кроме пострига, остается благородным женщинам, не имеющим возможности выйти замуж за равных им по общественному положению мужчин?
И вдруг ей ведено было вернуться в дом родителей в Бретани.
Ей никогда не забыть тот день, когда она вернулась в большую усадьбу, где жила вся ее семья, так как никто из них не мог себе позволить поехать к королевскому двору. Ей не терпелось узнать, не отличился ли Себастьян, не наградил ли его король, а в связи с этим не изменилось ли и положение родителей. А может быть, случилось чудо, и богатый и родовитый человек, желая жениться, попросил руки их старшей дочери?..