Регентша настолько была привязана к Юлии, ей было настолько с ней комфортно, что она «не одеваясь, не причесываясь, повязав голову платком», готова была сидеть «целый день во внутренних покоях с неразлучною фавориткою, фрейлиною Менгден!» (С. М. Соловьев).
Для Юлии Менгден Анне Леопольдовне ничего не было жалко; после ареста и ссылки Бирона она распорядилась имуществом свергнутого регента и подарила своей Юлии четыре парадных кафтана Бирона и три кафтана его сына Петра Менгден спорола с кафтанов золотые позументы, отдала их на «выжигу» (переплавку) и сделала из них четыре шандала (подсвечника), шесть больших тарелок и две коробочки. (Представляете, дорогой читатель, сколько золота было на этих кафтанах?!)
Анна Леопольдовна не ограничилась этими золотыми подарками, она постоянно одаривала свою любимую фаворитку деньгами по 1000, по 2000, по 3000 рублей, а помимо этих «мелочей», по 10 тысяч, а то и по 30 тысяч рублей единовременно. Подарила Анна Леопольдовна своей фаворитке и мызу Обер-Пален в Дерптском уезде.
Менгден не без основания считала себя попавшей в правительство: она была родственницей Миниха, арестовавшего Бирона и стоявшего выше всех других вельмож, кроме разве что Остермана. Но и Миних, которого Анна Леопольдовна почему-то недолюбливала, держался на высоте благодаря Менгден, которая пользовалась безграничной доверенностью Правительницы. Миних надеялся, что враждебный настрой Анны Леопольдовны и фаворитки Менгден против принца Антона-Ульриха дойдёт до такой степени, что они обратятся к нему для низложения и принца Антона, и Остермана, которого Миних просто ненавидел.
Анна Леопольдовна не выносила своего мужа принца Антона-Ульриха Брауншвейгского, который, хоть и был неспособен к какому-либо управлению, во многих случаях пытался заменить свою супругу в государственном управлении и даже поднимал скандал, если его роль в политических решениях сводилась к нулю. Фаворитка Менгден всячески оберегала свою благодетельницу от принца Антона и порой запрещала ему входить не только в комнату правительницы, но и в свою спальню, где часто находила своё убежище его жена Это было понятно посвященным, которые знали об отношениях супругов. Но и такая необыкновенная привязанность Анны Леопольдовны к фаворитке Менгден тоже вызывала удивление и порождала предположение в их греховной связи. Тем более что принцессу Анну и Юлию Менгден не раз заставали отдыхающими в одной постели.
Когда же в Россию вернулся саксонский посланник Линар, прежде изгнанный Анной Иоанновной за любовную связь с её племянницей, фаворитка-наперсница взяла на себя роль прикрытия этой вновь вспыхнувшей страсти.
Любовь правительницы Анны Леопольдовны к Линару переставала быть тайной, и посвящённых в этот секрет Полишинеля становилось с каждым днём все больше, вызывая опасения, что в результате этой любви российский престол займут дети Линара. Хотя, возможно, и напрасно, потому что Анна Леопольдовна продолжала исполнять свои супружеские обязанности и почти ежегодно пополняла свою семью новыми её членами.
Чтобы прекратить слухи и опасения, было решено последовать хитрости, которую использовала прежде родная тётка принцессы Брауншвейгской императрица Анна Иоанновна, которая женила своего фаворита Бирона на одной из своих фрейлин, очень некрасивой, но из знатного рода — баронессе Бенигне-Готлиб фон Тротта-Трейден, которая до самой смерти Анны Иоанновны прислуживала ей, а в особые для Анны Иоанновны месяцы подкладывала себе на живот подушки, симулируя беременность. Например, в 1723 году Бенигна носила на животе подушку в течение 9 месяцев, вплоть до 4 января 1724 года, когда якобы у неё и Бирона родился сын Пётр, который, когда подрос, стал почему-то очень похож на Анну Иоанновну. В те времена тайну рождения детей в семье Бирона хранили, помимо Бенигны, еще три камер-фрау, наперсницы императрицы: Анна Крамер, Юстина Грюнвальд и Иоганна Петрова. Так ловко для чужих глаз протекала жизнь Анны Иоанновны и её фаворита Бирона.
Ну а теперь, в августе 1741 года, было объявлено, что саксонский посланник граф Линар женится на фрейлине баронессе Юлии Менгден, не менее родовитой, чем он. Так было задумано, чтобы опровергнуть всем известную информацию, что Линар — любовник Анны Леопольдовны, потому что фаворитка Юлия Менгден, чтобы спасти Анну Леопольдовну от позора неверной жены, пожелала ради своей подруги и покровительницы принять на себя роль ширмы. Во всяком случае, получив от своей невесты (а на самом деле от Анны Леопольдовны, потому что таких денег у Менгден не было) 35 тысяч рублей для помещения их в Дрезденском банке, граф Линар, уже награждённый орденом Св. Андрея Первозванного, высшим орденом Российской империи, отправился в Дрезден, чтобы уладить там все свои дела, вернуться в Петербург, вступить на русскую службу в звании обер-камергера (в те времена высшее придворное звание I класса Табели о рангах) и жениться на статс-даме, баронессе Юлии Менгден, а возможно, уже к этому времени не только баронессе, но и получившей пожалование титула княгини.