Всё пошло как по маслу. Салтыков уговорил великого князя на операцию. Он уверял, что этого требуют интересы государства, но не забыл сказать о величайших удовольствиях, которые получит Пётр в результате этой операции. Салтыков устроил ужин, позвал туда фавориток великого князя, дабы они тоже уговорили Петра решиться. Тут вошёл хирург — «и в минуту операция была сделана».
Дальше — больше. Недоброжелатели уверили императрицу, что сцена с операцией придумана Салтыковым для отвода глаз. Шампо уверенно пишет об интриге при русском дворе: Елизавета-де не раз меняла своё мнение на этот счёт, но потом уверилась, что отец Павла всё-таки Пётр Фёдорович.
Непонятно, чему тут можно верить, а чему нет. Во всяком случае, французский резидент им не поверил. Кроме того, во время написания Шампо своих заметок (1758 год) великая княгиня была увлечена совсем другим человеком. Салтыков сошёл со сцены, его место занял Станислав Понятовский.
Но вернёмся в 1754 год. В своих «Записках» об отцовстве наследника Екатерина пишет так уклончиво и туманно, что совершенно нельзя угадать истину. После родов она очень скучала по Салтыкову, но, судя по всему, они не виделись. На обряде «очищения» Екатерина узнала, что Сергей Салтыков отослан в Швецию, дабы сообщить там о рождении наследника русского трона.
Но… есть очень серьёзное «но». Во-первых, Пётр Фёдорович всегда считал Павла своим сыном, а значит, он имел к этому основание. Второе «но» — Павел никогда не сомневался, что его отцом был именно Пётр. И третье «но» — самое главное. Екатерина писала «Записки» в течение всей своей жизни, при этом несколько раз переписывала их, принималась писать заново. Писала она очень откровенно. В каких-то мелочах варианты «Записок» расходятся, но в одном она всегда точна и последовательна — в утверждении, что её муж — полное ничтожество. Отцовство Павла также тщательно скрыто. А потому смело можно предположить, что пером Екатерины двигало желание оправдаться за незаконно занятый трон, а также показать потомкам, что наследник имел ещё меньше прав на русский престол, чем она сама.
Станислав Понятовский
В июне 1755 года на смену английскому послу Гюю Диккенсу в Петербург приехал Генбюри Вильямс, служивший прежде при польско-саксонском дворе. Англия рассчитывала в случае её разрыва с Францией на содействие русской армии, для чего надобно было обновить договор с Россией, подписанный ещё в 1742 году.
На этом периоде жизни Екатерины надо остановиться подробнее, потому что он сыграл очень важную роль в её судьбе. Великая княгиня выполнила свою главную задачу — дала России наследника. После этого она отошла на второй план, надзор за ней и великим князем был снят. Великая княгиня всё равно была стеснена в своих поступках, но это была уже дань этикету, а не полицейская слежка. Елизавета старела, болела, а Екатерина постепенно набирала силу. Так возник молодой двор, явление уникальное, он существовал параллельно двору императрицы шесть лет и был для Екатерины трамплином в будущее.
Английский посол ничего не добился от Елизаветы, политика её интересовала постольку-поскольку, у Бестужева были свои виды. Вот тогда-то Вильямс и обратил внимание на молодой двор и главную персону этого двора — Екатерину. Дипломат знал во всех подробностях увлечения Екатерины и Чернышёвым, и Сергеем Салтыковым и решил использовать эту слабость великой княгини в своих целях.
В свите Вильямса находился молодой польский граф Станислав Понятовский. Звание его — «кавалер посольства» — не предполагало какой-либо политической работы. Задача «кавалеров» была придать значимость и блеск английскому посольству. С последней задачей Понятовский справился отлично. Он был хорош собой, в свои 22 года успел попутешествовать и посмотреть мир, светскую выучку он проходил в Париже, он был хорошо по тому времени образован, при этом изящен, доброжелателен и скромен. Романтический герой, иными словами. Отец его начал карьеру в армии, примкнул к Карлу XII и воевал против Петра I. Но всё скоро кончилось с Полтавской битвой. Дальнейшая карьера отца Понятовского была успешной, он получил чин генерала, со временем стал старостой Кракова и очень выгодно женился. Взяв жену из рода Чарторыйских, он сразу попал в число наиболее уважаемых семей Польши. Михайла Чарторыйский был канцлером Речи Посполитой.