Но чувство отвращения, конечно, сразу же исчезло, как только Цезарь увидел свою тетю Юлию. Сестру его отца, вдову Гая Мария. И — человека, которого Цезарь любил больше всех на свете. Да, он любил Юлию больше своей матери Аврелии, если любовь можно определить просто как взрыв эмоций. Мать неразрывно связана с интеллектуальной стороной его жизни, потому что Аврелия — соперник, сторонник, критик, компаньон, равная. А тетя Юлия обнимала его и целовала в губы, глядя на него сияющими серыми глазами, в которых не было и тени осуждения. Жизнь для Цезаря представлялась немыслимой без одной из этих женщин.
Юлия и Аврелия уселись рядышком на одном ложе, чувствуя себя неловко, потому что они были женщинами, а женщинам не полагалось возлежать на ложах. Они должны были сидеть на высоких стульях, чтобы ноги не доставали до пола, а спины ничем не поддерживались.
— Не можешь ли ты дать женщинам стулья? — спросил Цезарь Мария-младшего, подкладывая валики под спины матери и тети.
— Спасибо, племянник, но теперь, когда ты помог нам, стало удобно, — сказала Юлия, как всегда старавшаяся всех примирить. — Не думаю, что в доме хватит стульев для всех, ведь это совещание женщин.
Истинная правда, с сожалением подумал Цезарь. Мужская часть семьи была представлена лишь двумя: Марием-младшим и Цезарем. И оба — лишь сыновья умерших отцов.
Женщин больше. Если бы Рим мог видеть Юлию и Аврелию, сидящих рядом, он был бы очарован их красотой. Обе — высокого роста, стройные. Юлия унаследовала врожденную грацию Цезарей, а у Аврелии движения были резкими, ничего лишнего, все по-деловому. У Юлии — слегка вьющиеся светлые волосы, большие серые глаза. Она могла бы служить моделью для статуи Клелии, что стоит в верхней части Римского Форума. У Аврелии — блестящие каштановые волосы. В дни ее молодости внешность Аврелии заставляла людей сравнивать ее с Еленой Троянской: темные брови и ресницы, глубоко посаженные глаза. Многие мужчины, претендовавшие на ее руку, находили, что глаза у нее фиолетовые, а профиль — греческой богини.
Юлии теперь было сорок пять лет. Аврелии — сорок. Обе стали вдовами при печальных, но очень разных обстоятельствах.
Гай Марий скончался от третьего, самого сильного удара. Однако он умер только после осуществленной оргии убийств, которой никто не в силах забыть. Все враги Мария умерли, равно как погибли и некоторые его друзья. Ростра была усеяна головами, словно булавками в подушке. С этим горем Юлия и жила.
Муж Аврелии, после смерти Мария лояльный к Цинне, — как полагалось человеку, чей сын женат на младшей дочери Цинны, — уехал в Этрурию вербовать солдат. Однажды летним утром в Пизах он наклонился, чтобы завязать ремень на сандалии, и умер от кровоизлияния в мозг — так было написано в свидетельстве о смерти. Он был сожжен на погребальном костре в отсутствие всех родных. Прах его доставили жене, которая, принимая от посланца Цинны урну, еще не знала, что муж ее умер. Что чувствовала в тот момент Аврелия, о чем думала, осталось тайной. Даже для ее сына, который стал главой семьи за месяц до своего пятнадцатого дня рождения. Никто не видел слезинки в ее глазах, и взгляд ее не изменился. Ибо она оставалась все той же Аврелией, замкнутой и закрытой, явно более расположенной к обязанностям хозяйки инсулы, чем к любому человеческому существу. Кроме, конечно, сына.
У Мария-младшего не было сестер, а у Цезаря имелись две старшие. Обе они были похожи на свою тетю Юлию. Цезарь унаследовал внешность от матери, а в сестрах ничего от Аврелии не было.
Юлии-старшей, которую все звали Лия, исполнился двадцать один год, и выражение ее лица свидетельствовало о том, что она измучена заботами. И не без причины. Своего первого мужа, нищего патриция по имени Луций Пинарий, она любила всем сердцем, поэтому, хотя и неохотно, ей разрешили выйти за него замуж. Меньше чем через год она родила ему сына, а вскоре после этого счастливого события (что, вопреки надеждам, не возымело отрезвляющего эффекта ни на поведение, ни на нрав ее мужа) Луций Пинарий умер при таинственных обстоятельствах. Высказывались мнения о возможности убийства, но доказательств не нашлось. Так Лия в возрасте девятнадцати лет оказалась вдовой в столь плачевном состоянии, что вынуждена была возвратиться в дом матери. Но за период между ее кратким браком и вдовством глава семьи, pater families, поменялся, и Лия обнаружила, что младший брат оказался далеко не таким мягкосердечным и уступчивым, как отец. Цезарь объявил, что она должна снова выйти замуж, однако за человека, которого он выберет для нее сам.
— Для меня очевидно, — ровным голосом сказал он, — что если предоставить тебе право выбора, ты опять выберешь идиота.
Как и где Цезарь нашел Квинта Педия, никто не знал (хотя некоторые подозревали, что помог Луций Декумий, который мог быть бедным маленьким человеком четвертого класса, но имел замечательные связи). Однажды Цезарь явился в дом с Квинтом Педием и обручил свою старшую овдовевшую сестру с этим флегматичным, добропорядочным всадником из Кампании. Квинт Педий принадлежал к хорошему, но не знатному роду. Он не был красивым и не любил порисоваться. Ему было сорок. Он обладал колоссальным богатством и выказывал трогательную благодарность за возможность жениться на изящной молодой женщине самого знатного патрицианского рода. Лия сдержала первые эмоции, посмотрела на своего пятнадцатилетнего брата и милостиво дала согласие. Даже в столь юном возрасте Цезарь мог взглянуть на человека с таким выражением лица, что убивал любой протест в зародыше.
К счастью, второй брак Лии оказался удачным. Луций Пинарий мог быть и красивым, и блестящим, и молодым, но в качестве мужа — разочаровывал. Теперь Лия обнаружила немало преимуществ в том, чтобы быть любимой мужчиной вдвое старше себя. Со временем ей очень понравился ее скучный второй муж. Она родила ему сына и была так довольна жизнью в роскоши поместий неподалеку от Теана в Северной Кампании, что, когда Сципион Азиаген, а затем Сулла устроили по соседству лагеря, наотрез отказалась ехать в дом матери. Лия знала, что мать примется решать, чем ей заниматься и что есть; что Аврелия начнет управлять ее сыновьями и ее жизнью, устраивая все согласно своим жестким представлениям о «правильном». Конечно, Аврелия объявилась сама (кажется, после неожиданной встречи с Суллой — встречи, о которой она лишь упомянула), и Лия вынуждена была быстро собраться и уехать в Рим. Увы, без сыновей. Квинт Педий предпочел остаться с ними в Теане.
Юлия-младшая, которую все звали Ю-ю, только что вышла замуж, едва ей исполнилось восемнадцать лет. У нее не было ни единого шанса выбрать для себя кого-то неподходящего! Этот выбор осуществил Цезарь, хотя Ю-ю и восставала против его своевольства. Она чувствовала в себе силы выдержать все. Но, конечно, брат победил. Домой молодой Цезарь привел еще одного колоссально богатого претендента на руку сестры, на сей раз из старинного сенаторского рода — заднескамеечник, смирившийся с тем, что в Сенате застрял в задних рядах. Он был родом из Ариции, что по Аппиевой дороге, из земель Цезарей в Бовиллах, и это обстоятельство делало его латинянином — немного лучше, чем просто быть родом из Кампании. Посмотрев на Марка Атия Бальба, Ю-ю вышла за него без возражений. По сравнению с Квинтом Педием он был вполне сносен, ему было только тридцать семь, и он еще не утратил привлекательности.