– Значит, им следует взглянуть на него, – с гримасой фыркнул Норбан. – Думаю, в его внешности не осталось ничего человеческого.
– Хуже, чем я?
– Значительно хуже, как говорят.
Серторий нахмурился:
– Я что-то слышал об этом, но Сципион не взял меня на переговоры, поэтому я Суллу не видел, а Сципион ничего не говорил о его внешности. – Серторий неприятно засмеялся. – О, ручаюсь, это сильно огорчает нашего красавчика! Он был такой самовлюбленный! Как женщина!
Норбан усмехнулся:
– Женский пол ты не слишком-то уважаешь, да?
– Все они хороши лишь для одного занятия, но не в качестве жен! Мать – вот та единственная, кто достоин моего внимания. Такой и должна быть женщина. Не сует нос в мужские дела, не пытается верховодить в курятнике и не пользуется своей cunnus, как оружием. – Он поднял шлем, нахлобучил его на голову. – Я пойду, Гай. Счастливо тебе убедить Сципиона в его неправоте. Verpa!
Подумав, Серторий решил поехать из Капуи к побережью, где для начала агитации против Суллы как раз мог сгодиться приятный городок Синуесса, расположенный на границе с Кампанией. Дороги в Кампании были достаточно безопасны. Сулла не пытался перекрыть их – если не считать осады Неаполя. Несомненно, вскоре он обложит и Капую, чтобы не выпустить оттуда Норбана. Однако, когда Серторий был в Капуе, он не видел никаких признаков готовящейся осады. Даже если это так, Серторий чувствовал, что лучше избегать больших дорог. Ему нравилось странствовать. Это расширяло границы реальности и немного напоминало дни, когда он выдавал себя за воина-кельтибера, чтобы шпионить среди германцев. Ах, вот это была жизнь! Никаких тебе слабовольных господинчиков из числа римской аристократии, которых требуется ублажать! Ты постоянно в движении. И женщины знают свое место. У него даже имелись германская жена и сын от нее, и ни разу он не почувствовал, что она или мальчик ему мешают. Они жили сейчас в Ближней Испании, в горной крепости Оска, а мальчик теперь – как быстро летит время! – стал взрослым мужчиной. Не то чтобы Квинт Серторий скучал по ним или хотел увидеть своего единственного ребенка. Нет, он тосковал по той жизни, по свободе, когда мужчина – это прежде всего воин. Да, то были дни…
Он привык путешествовать один, даже без раба. Как и его родственник, старина Гай Марий, Квинт Серторий верил, что солдат должен уметь сам о себе позаботиться. Конечно, его тяжелый вещевой мешок остался в лагере Сципиона Азиагена, но он не вернется за ним… или все же стоит вернуться? Если подумать, там лежит несколько вещей, которых ему будет недоставать. Меч, к которому он привык, кольчуга, которую приобрел в Дальней Галлии, легкая и сделанная столь искусно, что ни одному италийскому мастеру такая работа не под силу. Его зимние сапоги из Лигурии. Да, он вернется. До падения Сципиона есть еще несколько дней.
Итак, он повернул коня и направился на северо-восток, намереваясь обойти лагерь Суллы с дальней стороны. И на некотором расстоянии от лагеря увидел небольшую группу людей, бредущих по изрытой колеями дороге. Четверо мужчин и три женщины. Ох уж эти женщины! Он почти повернул назад, но вдруг решил поехать быстрее и нагнать их. В конце концов, они направлялись к морю, а его путь вел к горам.
Подъехав ближе, он нахмурился. Определенно идущий впереди мужчина был ему знаком. Настоящий гигант, соломенные волосы, массивные мускулы, как у германцев… Бургунд! О боги, это был он, Бургунд! А позади него – Луций Декумий и его два сына!
Бургунд узнал Сертория. Мужчины пришпорили коней и помчались навстречу ему. Маленький Луций Декумий подгонял свое животное, чтобы не отстать. Вероятно, Луций Декумий не хотел упустить ни слова в предстоявшем разговоре.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Серторий, после того как закончились рукопожатия и хлопанье по спине.
– Мы заблудились, вот что, – сказал Луций Декумий, зло глядя на Бургунда. – Эта куча германского дерьма поклялась, что знает дорогу! Но что с того? Ничего он не знает!
Бургунд годами выслушивал нескончаемый поток брани и оскорблений из уст Луция Декумия. Это сделало гиганта невосприимчивым к ругательствам, поэтому он, как всегда, терпеливо пропустил их мимо ушей и просто глядел на малорослого римлянина, как бык глядит на комара.
– Мы пытаемся найти земли Квинта Педия, – сказал Бургунд в своей манере медленно тянуть слова на латыни и улыбнулся Серторию. На свете было не много людей, кому он симпатизировал. – Госпожа Аврелия собирается привезти свою дочь в Рим.