Спрятавшись под каким-то навесом, Юрий вынул из кармана мобильник Светлова и позвонил Мирону на его “трубу”. Как ни странно, Мирон оказался не дома и не на даче, а в редакции и, что было еще удивительнее, до сих пор пребывал в блаженном неведении относительно последних новостей.
– Экстренный выпуск клепаем, старик, – сообщил он Юрию. – Целиком посвященный Диме Светлову.
– Ему или его памяти? – не удержался Юрий. Вопрос прозвучал кощунственно, но Юрий-то знал, что со Светловым все в порядке. Ему просто было интересно проверить, знает ли об этом Мирон.
– Не смешно, – строго сказал Мирон. “Ну и что я проверил? – подумал Юрий с неловкостью. – Тоже мне, Эркюль Пуаро! Сыщик из меня, как из бутылки молоток."
– А я и не смеюсь, – проворчал Юрий. – Ты будешь на месте? Я хочу приехать.
– Я буду здесь еще часа два, – сказал Мирон. – Может, даже два с половиной, но не больше. Так что поторопись, если хочешь получить свою премию.
– Ах да, – сказал Юрий, – премия… Тогда лечу. “Премия, – усмехнулся он. – Обалдеть можно! Хотя, он же ничего не знает… Он даже про машину не знает, бедняга. Но машина – это, пожалуй, самая мелкая из его неприятностей, если не считать того, что я намерен с ним сделать."
«Только бы не сбежал, – думал Юрий, ловя такси и называя адрес редакции. – Только бы не почуял чего-нибудь и не побежал предупреждать своего хозяина. А хозяин у него есть наверняка. Ведь не самому же Мирону была нужна эта шумиха вокруг МКАД!»
Мирон, однако, ничего не почуял и никуда не побежал. Когда Юрий вошел в кабинет, он торопливо выбрался из-за стола и двинулся ему навстречу, широко улыбаясь и заранее распахивая объятия, словно Юрий был его старинным приятелем. Весь вид его словно говорил: “Кто старое помянет, тому глаз вон. Нам еще с тобой работать и работать, так что давай искать общий язык…"
Юрий ловко уклонился от объятий, стараясь, чтобы это не выглядело чересчур демонстративно, и сказал, сразу беря быка за рога:
– Игорь, кто заказал статью о МКАД? Широкая улыбка медленно сползла с лица Мирона, уступив место выражению искреннего удивления и легкой обиды. “Артист, – подумал Юрий. – Интересно, чего он ждет за свое актерское мастерство – аплодисментов?"
– Что-то ты какой-то растрепанный, – участливо сказал Мирон. – Дерганый какой-то. Сон плохой приснился? О каком заказе ты говоришь? Димка вел независимое журналистское расследование, вот и все. Я дурак, конечно, что согласился напечатать тот его материал, но кто же мог знать?..
– Игорь, – сказал Юрий, – у меня мало времени. А у тебя, боюсь, его еще меньше. По-моему, ты еще не представляешь, во что ввязался, но это твои проблемы, и мне до них нет никакого дела. Я хочу знать одно: кто заказал статью. И ты мне это скажешь, поверь. Ну?
Мирон открыл рот, собираясь что-то сказать, и тут же его закрыл. Видимо, что-то в лице Филатова подсказало ему, что спорить бесполезно.
Похоже, Мирон не врал, говоря, что в свое время неплохо боксировал. Юрий понял это, ощутив на своей коже тугое дуновение, когда кулак главного редактора “Московского полдня” просвистел в миллиметре от его правой щеки. Если бы Юрий вовремя не убрал голову, внезапный нокаутирующий удар с левой наверняка вывел бы его из строя на ближайшие полчаса. Мирон сразу же нанес мощный хук справа, и, ныряя под этот хук, Юрий подумал, что таким главный редактор нравится ему гораздо больше.
В голове у Юрия все звенело после бессонной ночи, плечо и нога тоже давали о себе знать, и поэтому он не стал мудрить. Он вмазал Мирону по челюсти – правой снизу, вложив в удар все, что у него еще оставалось.
Выяснилось, что оставалось у него не так уж и мало. Подошвы Мироновых ботинок оторвались от пола. Главный редактор взлетел, как горный орел, раскинув руки в стороны, и рухнул спиной на стол, разбрасывая загромождавшую его канцелярскую мелочь, Его ноги по инерции задрались выше головы, и Мирон, совершив неуклюжий кувырок назад, с грохотом исчез по другую сторону стола, своротив по дороге свое вращающееся кресло. Пятнадцатидюймовый монитор компьютера исполнил на краю стола опасный виляющий танец, но все-таки удержался, не упал.
«Вот и поговорили, – разочарованно подумал Юрий, тряся расшибленной кистью. – Теперь остается только вызвать “скорую” и идти домой спать…»
Дверь кабинета приоткрылась, и в щель просунулось встревоженное лицо Лидочки Маланьиной, которая наверняка слышала грохот и решила узнать, все ли в порядке.
– Ой, Юра.., то есть Юрий Алексеевич! Лидочка никак не могла определиться, все время называя Юрия то на ты, то на вы. Юрий уже сто раз говорил ей, что ему все равно, как она к нему обратится, но именно это и путало Лидочку сильнее всего.
– Здравствуйте, Лидочка, – приветливо сказал Юрий, делая вид, что ничего не произошло: вот, дескать, зашел между делом, а хозяина нет, да и в кабинете какой-то беспорядок…
– Хорошо, что вы уже выздоровели, – неуверенно сказала Лидочка. – А Игорь Витальевич…
– Сам ищу, – поспешно заявил Юрий. – Ума не приложу, куда он мог подеваться.
– А… – э…
Лидочкино лицо вдруг сделалось испуганным, и она вытянула перед собой дрожащий пальчик, указывая им на что-то за спиной Юрия.
Юрий обернулся, терзаемый нехорошими предчувствиями, и увидел лежавшую на краю стола физиономию Мирона. Вид у главного редактора был неважнецкий: глаза нехорошо косили, из левой ноздри на верхнюю губу стекала тонкая струйка крови. “Хорошая голова, – решил Юрий. – Крепкая. Как у питекантропа."
– Вот что, Лидочка, – сказал он по-прежнему приветливо, словно бить морды главным редакторам столичных газет прямо у них в кабинете было для него привычным делом. – У меня для вас хорошие новости. Сейчас, надо записать…
Он подошел к столу, не глядя схватил какую-то распечатку, перевернул ее чистой стороной кверху, поискал на столе среди разбросанного канцелярского хлама, нашел шариковую ручку в треснувшем раздавленном корпусе, раздраженно выбросил корпус и, зажав в пальцах тонкий стержень, начал старательно писать адрес поселковой больницы, где загорал Светлов.
– Вот, – сказал он, отдавая Лидочке листок с адресом, – поезжайте туда прямо сейчас. Дима будет рад вас видеть. Он слегка нездоров, но в ближайшее время все будет в порядке. Да, и если вам не трудно, позвоните его маме. Она, наверное, тоже будет рада.
– Дима? – не веря собственному счастью, переспросила Лидочка. Дрожащими пальцами она схватила листок и стала вглядываться в него, стараясь разобрать адрес. – Больница? А.., что с ним?
Задавая свой вопрос, она бросила быстрый взгляд на Мирона, который с упорством раздавленного насекомого скреб пальцами по краю стола, пытаясь подняться. Юрий понял, о чем она подумала, и покачал головой.
– Нет, я тут ни при чем, – сказал он. – Его немного.., ну, как вам сказать.., немного прострелили, в общем. Ничего серьезного. Через пару недель выйдет из больницы, а через месяц вообще будет как новенький. Даже, надеюсь, лучше прежнего. Умнее, во всяком случае. Ну, не стойте, не стойте! Он вас ждет. Электричка с Белорусского вокзала. Передавайте ему привет и скажите, что тут полный порядок.
Лидочка выскочила из кабинета, забыв поблагодарить, и Юрий услышал из коридора стремительно удаляющийся перестук ее каблучков.
Миронов тем временем разобрался наконец в собственных конечностях, поднялся на ноги, поднял перевернутое кресло и со вздохом облегчения уселся, озабоченно ощупывая нижнюю челюсть.
– Надеюсь, ты понимаешь, что теперь мы не сработаемся, – произнес Миронов, глядя мимо Юрия. – Но прежде, чем ты уйдешь, мне хотелось бы узнать, что это ты наплел Лидочке насчет Светлова. Что значит – прострелили?
– Прострелили – значит проделали отверстие с помощью огнестрельного оружия, – любезно пояснил Юрий, присаживаясь в кресло для посетителей. – Мне показалось, что это была винтовка довольно приличного калибра. Если это тебя интересует – я имею в виду калибр, – ты можешь узнать его, замерив диаметр отверстий в бортах своего микроавтобуса. Это сделал кто-то, кто ездит на “хаммере” и стреляет из… – Он замолчал, порылся в кармане, выудил оттуда стреляную гильзу, повертел ее перед глазами и аккуратно поставил на край стола. – Из винчестера, по-моему. У тебя нет таких знакомых? Видишь ли, я уверен, что Светлова заказал тот же человек, который заказал тебе ту самую статью. Узнать, кто он, не так уж сложно, особенно для ребят с Петровки. Как только разрешат врачи, они допросят Светлова и сразу же придут по твою душу. Ну так как, Мирон?