И о а н а. Да, но понимаешь, я хочу немножечко любви… Что делать, я всего лишь слабая женщина. Самую малость…
П е т р у. Зачем нам обманывать друг друга, Иоана? Любовь и тому подобная дребедень — в это даже в школе не верят…
И о а н а. И все-таки, знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты хоть чуточку приврал…
П е т р у. Пожалуйста! Я столько подлости совершил, что меня не убудет, если я произнесу пару красивых слов. А может, не стоит швырять слова на ветер? Любовь! Сегодня это звучит пошло! Претенциозно! Словно танцуешь танго, когда вокруг танцуют твист.
Звонок.
Кто это? Марку?
И о а н а. Нет, он звонит по-другому… Наверно, Сильвия вернулась.
П е т р у. Опять скрываться? Нет… Я останусь здесь…
Звонок.
Другой двери у тебя нет? В доме должно быть несколько дверей…
М а р к у (голос за дверью). Иоана!
И о а н а. Это Марку.
Звонок.
П е т р у. Не открывай! Пусть думает, что тебя нет дома… (Прячется.)
И о а н а. Кончай валять дурака… (Открывает дверь.)
М а р к у (входит, оставляя дверь открытой). Почему ты не открывала? (Оглядывается.) Ион, выходи, чего прячешься!
Из соседней комнаты выходит П е т р у.
Ах, это ты?!
В этот момент в дверях за спиной Марку появляется И о н, но не входит.
Это ты?
П е т р у. Ситуация гнусненькая… А что, собственно, случилось? Шел из больницы… домой… и забрел… Глупо, конечно, но ты-то, надеюсь, поймешь…
И о н. Зачем ты спрятался, Петру?
П е т р у. Это рефлекс… Когда слышу звонок — теряю рассудок… И пальцы у меня отрезало потому, что услышал звонок — кончилась смена. И вздрогнул… Рефлекс.
М а р к у. Садись, Петру. (Сам садится на стул.)
И о н. А когда на поле судья свистит, ты тоже вздрагиваешь?
П е т р у. Бывает… (Смеется.) Особенно если я в офсайде…
М а р к у. Ты чего пришел, Ион?
И о н. Иду за тобой по пятам… Хочу сказать тебе пару слов.
М а р к у. Иоана, у тебя нет аспирина? Ион, ты зачем пришел? Зачем преследуешь меня? Словно напасть какая-то… Стоит мне моргнуть глазом — и ты тут как тут… Даже по ночам снишься. Мне твоя рожа надоела…
И о н. А может, ты сам себе надоел. Разве ты не знаешь — мы видим свои рожи отраженными в других, как в зеркале? Какие мы на самом деле, мы видеть не можем, разве только другие расскажут нам, какие мы есть… Так что ты на меня громко не кричи и не плюй в мою сторону — в себя угодишь.
М а р к у. Зачем ты сказал, что я невиновен, ведь я же унес этот спирт? Зачем ты вступился за меня? Чтобы унизить, поиздеваться…
И о н. Клянусь, я выступил из честных побуждений.
М а р к у. Ничего подобного. Ты захотел преподать мне нравственный урок, в отместку за то, что я жестоко осудил тебя в свое время. Зачем ты разыгрываешь из себя великодушного? Ты же меня в магазине не видел, зачем же вылез с защитой? Тебя же там не было.
И о н. Вот тебе прямое доказательство того, что ты совсем потерял голову — ничего вокруг себя не видишь. Я там был.
М а р к у. Но я невиновен, так и знай, я никакого спирта не воровал!
И о н. Знаю.
М а р к у. Тогда за что меня наказали? За что дали выговор с занесением в личное дело?
И о н. Это же простая формальность, компромиссное решение…
М а р к у. А я не могу с этим смириться! Я не виноват! И не хочу идти на компромиссы!
И о н. Ну еще бы, ведь это касается тебя лично. А когда это касалось других, почему тогда ты был глух? Ах, компромисс за ваш счет вас не устраивает… Оказывается, вы не виноваты? А я! Разве я был виноват?
М а р к у. Зачем же ты выступил в мою защиту?
И о н. Жаль, что тебя наказали сегодня, когда твоей вины нет и никакого спирта ты не крал… Но вообще-то поводов для наказания ты дал более чем достаточно. И за эти отрезанные пальцы кто-то должен держать ответ, и за годы, которые я провел «на водах, в санатории»…
М а р к у. Мне надоели твои вопли! Оставь меня в покое! Я всю жизнь был честным человеком.
И о н. Ты не был честным, ты был жалким и робким, как муха. Ты когда-нибудь слышал про птицу-муху — колибри? Это единственная из птиц, которая летит назад, понимаешь, может летать назад… Вот так же и ты — летишь назад, а сам считаешь себя честным и независимым. Какая же это независимость, если ты не несешь ответственность за его пальцы?