Кажется, пришла пора действовать. Наташа с Анатолием уже заняли позиции, пока мы с Лемом отвлекали внимание Бетховена. Но тут Лем перехватывает инициативу. Он уже видел действие лазеров и прекрасно понял, что означают манёвры Анатолия и Наташи.
—Тот, кто раньше был Дултасом, — говорит он. — Ты хотел мне что-то сказать. Не тяни времени, говори. Или ты боишься весёлого гуляки Лема? Чего же ты боишься, когда нас окружила сотня вооруженных выродков? А! Ты прекрасно знаешь, что самый слабый человек стоит двух десятков твоих псов! Потому-то ты и боишься сказать…
—Что?! Я боюсь?! Не родилась еще такая тварь, которой бы испугался Шакун Великий! Я хотел растянуть удовольствие, но клянусь Хаосом, ты мне надоел! Слушай же, весёлый гуляка Лем. Это я, своей рукой зарубил старого Бронка. Это я первым овладел твоей Владой. Клянусь Хаосом, это было здорово! Старый Бронк долго корчился, пока не подох. А твоя Влада сначала кричала от страха, а потом, прямо тебе скажу, визжала от страсти. Ха-ха-ха!
Лающий смех Бетховена прерывает спокойный голос Лема:
—А я знал об этом. И тоже хотел растянуть удовольствие. Но, клянусь Ветрами, ты перешел все границы, и я покараю тебя прямо сейчас.
Лем берётся за пояс, на котором висит широкий нож. Бетховен, продолжая хохотать, опускает свой автомат и идёт навстречу Лему.
—Покараешь? Прямо сейчас? Карай, гуляка!
—Получи, мерзота!
Лем выхватывает из-под рубахи «кольт» и несколько раз подряд стреляет в упор. Мне бы хватило и одного выстрела. На таком расстоянии все выстрелы попадают в цель. Мало приятного смотреть, что творят с телом человека пули калибром 11,43 мм, и я быстро отвожу взгляд. Но, тем не менее, успеваю заметить, что одна из пуль сносит пол черепа бывшему Дултасу. Тут же кричу Лему:
—Ложись!
Лем падает. И вовремя. Оборотни стреляют залпами, пытаясь отомстить за своего вожака. Но их пули не находят других целей, кроме таких же оборотней.
Тут же начинают работать лазеры Анатолия и Наташи. Те из противников, кого не скосили пули своих же собратьев, валятся, перерезанные пополам. А кого миновали лучи лазеров, мечутся как безумные в охватившем их со всех сторон пламени. Сухая осока и камыш под лучами лазеров вспыхнули как порох.
Я уже знаю, что оборотни не любят воды. Не могу сказать, что они предпочитают воде огонь. Наблюдать за их поведением мне некогда. Я в любом случае предпочитаю огню воду.
Мы быстро уходим с острова и, стоя по пояс в воде, наблюдаем, как буйное всепожирающее пламя завершает акт мести, так успешно начатый Лемом. Вот так же несколько дней назад горели в сухой траве черно-желтые ядовитые твари. Но те никогда раньше не были людьми. А эти всё-таки были. Или нет? Скорее всего, нет. Такими выродками становятся только те, кто в душе своей давно уже стал выродком.
Через час мы выходим из болота всего в километре от места назначения. На берегу нас сразу настигает группа оборотней. Но она быстро тает под нашим огнём. Нам уже некогда маневрировать, обходить и прятаться. Мы почти на месте.
Пока Анатолий готовит переход, мы прощаемся с нашим проводником. Лем озабочен и часто оглядывается по сторонам.
—Что тебя беспокоит, брат Лем? — спрашиваю я его. — Оборотни? Нам они навредить уже не могут, а ты успеешь уйти в Проклятое Место.
—Нет, брат Андрей. Я чувствую что неподалёку есть кто-то другой. Более опасный, чем оборотни. Намного более.
Я тоже внимательно осматриваюсь и замечаю на вершине холма в полукилометре от нас две фигуры. Это явно не оборотни. Они стоят неподвижно и смотрят в нашу сторону. Опускаю щиток шлема с биноклем. Так я и думал! Это наши «прорабы перестройки». Пришли проводить нас из этой Фазы. Эти-то уж точно опаснее оборотней, здесь Лем не ошибся.
—Брат Лем, видишь их?
—Отлично вижу.
—Они много хуже любых оборотней. Это они сделали ваш мир таким. Сначала затеяли здесь войну. Потом создали Проклятые и Заколдованные Места. Им понадобились прислужники, исполнители их воли, и они создали оборотней.
—А зачем они всё это сделали?
—Этого я не знаю, брат Лем. Знаю только одно: они — не люди, и цели у них, и мысли не человеческие. Можем ли мы о них судить? Хотя предки их были людьми.
—И что же они сейчас здесь делают?
—А они хотят посмотреть, как мы уходим. И, наверное, попытаются определить, куда.
—Они и дальше будут преследовать вас?