Нет, загорается исправно. Швыряю её в сухой камыш и скачу следом за своими друзьями. Обернувшись, вижу сзади сплошную стену ревущего пламени. Что там делают наши преследователи, я не вижу, но могу предположить: скорее всего, ругаются последними словами и гарцуют на безопасном расстоянии. Убиты сразу два зайца. И отрыв мы увеличили, и преследователей заставили скучковаться.
Мы скачем еще километра два, и я замечаю, что кони уже начинают сдавать. Еще пара-другая километров, и мы прискачем к финишу. Но раньше, чем к нему прискакать, мы неожиданно находим то, что искали. Нет, не переправу.
За очередным поворотом мы натыкаемся на высокий частокол из потемневших от времени брёвен по полметра в диаметре. Идеальное место для обороны. Вдоль частокола тянется не очень глубокий ров. Наконец мы находим место, где можно въехать внутрь пространства, огороженного частоколом. Часть стены, опираясь на поперечное бревно, откинута наружу и образует что-то вроде мостика через ров.
Копыта коней стучат по брёвнам, и мы въезжаем в обширный двор. Примерно треть этого двора занимает большая бревенчатая изба, крытая дёрном. Двор чистый, посыпан песком. Но нам некогда рассматривать детали. Мы находим ворот и поднимаем на место опущенную секцию частокола. Когда она встаёт в пазы, Пётр замыкает её толстым дубовым брусом.
Я прикидываю, как мне расставить свой малочисленный гарнизон для максимально успешной обороны. От этого дела меня отвлекает звучащий сзади спокойный голос:
—Не спеши, витязь. И не беспокойся особо. Погоня проедет мимо.
На крыльце избы стоит высокий и худой старик. На нём длинная светло-серая рубаха и желтые кожаные башмаки, скорее тапочки, закреплённые на лодыжках белыми ремешками. Старик опирается на длинный резной посох красного цвета. У него длинная седая борода и такие же длинные седые усы. Тонкий крючковатый нос и высокий морщинистый лоб. Длинные седые волосы перехвачены на затылке ремешком, и их пучок, перекинутый через плечо, почти достигает локтей. Из-под густых седых бровей на нас внимательно, но доброжелательно смотрят тёмные глаза.
Я не успеваю задать старику ни одного вопроса, как на дороге слышится топот множества копыт и хриплые выкрики. Мы хватаемся за луки. Но отряд всадников проносится мимо, и топот копыт стихает вдали. Я озадаченно смотрю на старика. Он улыбается и объясняет:
—Витязь, туртаны просто не увидели ваших следов, которые ведут в мой скит.
—То есть? Как можно было их не увидеть?
—Можно, — старик снова улыбается. — Не увидели они ваших следов, вот и всё. Теперь они долго будут гоняться за вами по берегу Блавы.
—Хорошо, следов они не увидели, допустим. Но скит-то ваш они увидели?
Старик кивает.
—Тогда почему они не проверили, не укрылись ли мы здесь?
—Туртаны до смерти нас боятся. Им легче повеситься, чем переступить порог скита. И они считают, что и все другие тоже боятся нас. И на это у них есть основания.
—Кого это — вас?
—Нас, колдунов.
Я смотрю на старика. Похоже, что он не шутит. При последних словах ни тени улыбки не промелькнуло на его лице. Тут до меня доходит, что мы с ним разговариваем не по-арабски, а на причудливой смеси украинского, польского и литовского языков. Колдун спускается с крыльца, подходит к нам и, слегка кивнув, представляется:
—Меня зовут колдун Брункас. Я живу в этом ските сорок три года. Учился у Симона Мудрого.
—Я — Андрей. — При этих словах я почтительно кланяюсь. — Это мои друзья: Анатолий, Елена, Пётр, Наташа и Сергей.
Мои товарищи, когда я их называю, тоже кланяются. Но когда очередь доходит до Сергея, он, вместо того чтобы поклониться, сначала опускается на колени, а потом падает ничком. И тут я вижу, что у парня из левого плеча торчит стрела. Когда это его угораздило? И ведь молчал. Молчал до последнего. Молодец, парень! Знал, что нельзя нам задерживаться.
Лена бросается к Сергею и начинает ощупывать рану, пытаясь определить, как глубоко вошла стрела и что она могла повредить. Но Брункас останавливает её;
—Несите отрока в дом. Я вылечу его.
Лена с сомнением смотрит на колдуна. Но мы с Петром подхватываем Сергея и несём его в дом вслед за Брункасом. Сразу за дверями мы попадаем в большое светлое помещение.
—Кладите его на лавку, лицом вниз, — распоряжается Брункас.
Мы укладываем Сергея, снимаем с него шлем и разрезаем одежду. Теперь я могу определить, что стрела вошла не глубже пяти или шести сантиметров. Но и это опасно.
Колдун накладывает пальцы вокруг торчащей из плеча стрелы и через минуту шепчет Лене: