– Сомневаюсь. Мы полагаем, что она покинула свою планету за годы до появления волков. Многое из того, что мы воспринимаем как само собой разумеющееся, станет для нее новостью, которую не так-то просто будет переварить.
– Ты ведь говорил с ней там, в космосе? А на собрании ничего об этом не рассказал.
– Да, я с ней говорил, но не возьмусь судить, много ли она поняла. Потому и решил не упоминать. Если мы с мамой посреди ночи прервем твой крепкий сон и станем нашептывать всякие секреты, вспомнишь ли ты их утром?
– Зависит от того, какие секреты.
– В логике ей не откажешь, – улыбнулась Николя, доставая из мешочка самодельные игральные кости. – И все же поможем пассажирке приспособиться, сделаем все, что от нас зависит? Будет только лучше, если в Солнечном Доле появится новое лицо.
– Как думаешь, она станет злиться из-за того, что все остальные на ее корабле погибли? – со всей непринужденностью спросила Викторина.
– Думаю, расстроится, когда услышит правду, – ответил я, выставляя фишки на исходные позиции. – Но, возможно, она не знала всех этих людей так же хорошо, как мы знаем друг друга в Солнечном Доле.
– И все равно она не сможет ни с кем поговорить о родных местах.
– Да, – кивнул я, встретившись с Николя взглядом. – Наверное, ей будет тяжко, пока она не приспособится к новой жизни.
– Многое бы изменилось, – тихо сказала Николя, – если бы выяснилось, что она не единственная выжившая.
Я коротко кивнул, предпочтя не развивать тему. Следовало сообразить, что новости об уловленных сейсмофонами ударах обязательно просочатся за пределы Святилища, особенно если учесть, что я сам выступил против их засекречивания.
Мы сыграли три партии, и Викторина наголову разбила нас с Николя. Потом усталость взяла свое, и мы все стали готовиться ко сну.
– Были слухи, – тихо сказала Николя, когда мы сидели вдвоем, допивая чай, – будто что-то приближается с востока.
– Именно так. Слухи, и ничего больше.
– Нейт Маснек спрашивал про странные звуки, а я что-то слышала про шаги.
– Не стоит обращать внимание. Никто не стал бы высаживаться в девяноста километрах отсюда, чтобы после идти пешком по поверхности.
– Может, они ничего не знают про нас.
– В таком случае слишком уж странное расстояние – всего лишь девяносто километров. Это выглядит полной бессмыслицей. Если бы они обнаружили наше присутствие, то сели бы ближе. Может, не прямо у нас над головой, но и не в десятках часов пути. А случайный гость высадился бы где угодно на Михайловом Дне, но только не в этом секторе. – Я улыбнулся, стараясь успокоить Николя, хотя сам с трудом сдерживал страх. – Думаю, все намного проще: эти сейсмофоны не слишком надежны, а кабели, соединяющие их с Солнечным Долом, вполне способны повредиться. Пусть на поверхности не бывает непогоды, зато геология дает о себе знать. Температура хаотически меняется, кора планеты сжимается и растягивается, и стоит какому-нибудь кабелю лишь потереться о камень, чтобы мы получили ложный сигнал.
– В последние недели вообще творится что-то загадочное. Сперва Рюрик Тэйн, потом тот пришелец. А теперь возвращаешься ты, когда мы уже думали, что тебя нет в живых, и привозишь подарок для нашей общины, причем весьма своеобразный. Никто не знает, что обо всем этом думать, Мигель. Будто какое-то дурное предзнаменование. – Она улыбнулась, спеша заверить меня, что пока не готова поверить предрассудкам. – Слишком много неясного. Мы все выживаем, не зная, чего ожидать. Вряд ли это можно назвать нормальной жизнью. – Она кивнула в сторону спальни, где засыпала ее дочь, которой, как я надеялся, снились настолько приятные и беззаботные сны. – Если бы ты узнал, что всем нам станет хуже, ты бы мне рассказал, несмотря на запреты твоего Святилища?
– Рассказал бы.
– Что ж, ладно. Ложись спать, и крепкого сна – я еще никогда не видела тебя таким усталым, как в последние дни. А завтра, если все будет хорошо, твоя пассажирка заговорит.
Поздним утром я вышел из своего кабинета и направился в лазарет, куда меня вызвала Киргиу, дежурный врач. Видимо, такой же вызов получил и Валуа – мы едва не столкнулись в каменном тоннеле, соединявшем две части Святилища.
– Альмы с нами не будет? – спросил я.
– У нее хватает проблем, друг мой, помимо твоей выжившей любимицы.
Я удивленно взглянул на него – нервный тон звучал непривычно в устах невозмутимого Валуа. Похоже, напряжение последних дней отразилось на всех нас, выставив напоказ наши слабости.
– Все те же странные шумы с сейсмофонов?
– Нет, хотя в данных обстоятельствах настроение они не поднимают. – Валуа понизил голос, хотя вряд ли кто-то мог нас подслушать. – Петр и Савл пропали.