А фантастические слухи касались, например, знаменитого на всю страну комического актера Аркадия Райкина: он якобы спрятал золото и бриллианты в гробу своей матери.
О матери Искандера вспоминают как о женщине строгой, твердой рукой ведшей свой дом. Можно представить, как нелегко ей было остаться без мужа в молодости, да еще в самое суровое время!
Фазиль уважал мать безмерно. Каждый год он ездил в Абхазию, чтобы повидаться с ней. Жена Искандера Антонина Михайловна (она сохранила множество уникальных, как говорят сейчас, «эксклюзивных» подробностей жизни Искандера — и, спасибо ей, щедро поделилась с авторами этой книги) вспоминает, что именно мать Искандера навела порядок, когда по кавказскому обычаю в их московской квартире во множестве стали останавливаться абхазские гости. В Россию они приезжали по коммерческим делам, а тут в Москве родня, ну как не воспользоваться перевалочной базой… Антонина пожаловалась свекрови, что эти визиты мешают Фазилю работать. Та кивнула — и гостей как отрезало, ее сын мог работать совершенно спокойно.
Антонина Искандер, увидевшая свою свекровь только на собственной свадьбе, до сих пор, почти шестьдесят лет спустя, помнит свое впечатление. «Мне она показалась словно вырубленной из скалы. Мощная, большая женщина. Фазиль похож на нее внешне такой же тяжелой челюстью (у него она еще смягчена иранской кровью)».
Антонина Михайловна, вспоминающая свою свекровь с большим уважением, не скрывает, что была в свое время немало поражена, узнавая именно от нее об абхазских обычаях. Например, что свекровь и невестка не должны разговаривать прямо, обязательно через посредника — мол, «передайте ей…». Или что пришедшего с попойки мужа, упавшего на пол, нельзя упрекнуть ни словечком, а надо взять подушку и лечь с ним рядом. Как вспоминает Антонина Михайловна в том же интервью «Огоньку», не менее ее самой была поражена новой кавказской родственницей и ее московская мама. Но, впрочем, женщины сумели найти общий язык. «Лели также говорила маме: „У нас, у абхазов, тот, кто украл, меньше виноват, чем тот, у кого украли“. — „Как?“ — поражалась мама. „А вот так, — продолжала Лели. — На том, кто украл, — один грех (перед человеком, у которого он украл). А тот, у кого украли, начинает думать на разных людей, и у него много грехов“. Моя мама даже растерялась и выдохнула: „А правда“»[10].
Лели Хасановна была хранителем древних и, скажем так, не слишком гуманистических по отношению к слабому полу традиций. Однако, по словам Искандера, его фактически неграмотная мать была интеллигентна «в высшем смысле этого слова, нравственном».
Приведем отрывок из стихотворения Искандера, посвященного своей матери, — но разве это не вообще о матерях всех времен и народов? Детали тут уникальны, ярки, как всегда у Искандера, — но и, как всегда, они не самоценны. В этих строках есть нечто большее, по-настоящему универсальное.
Матери посвящен и короткий рассказ Искандера «Скорбь» — о человеке, летящем на похороны матери. Рассказ хорошо известен, он входит в программу внеклассного чтения для школьников. Прекрасный и грустный афоризм оттуда также широко известен, забылся даже его автор, а фраза, как многое у Искандера, пошла в народ: «Мать — короткий праздник на Земле».