РТУТЬ
Люся и Таня Когутенко с Восточной Украины, а, может быть, с Западной… Вас разыскивает
девочка Оля из Филатовской больницы, разыскивает давно и безрезультатно – с самого
начала войны.
Сначала все думали, что это корь. Поднялась высоченная температура, тело покрылось
гнойниками, веки почти не поднимались, как у Вия из страшной сказки. Потом увезли в
Морозовскую больницу и там долго закалывали антибиотиками. Сначала стало лучше, потом –
опять хуже. Прошел еще месяц. Уже не было сил подниматься, есть, даже переворачиваться на
другой бок. Тогда вспомнили о том, что вроде бы в пионерлагере летом лечили какой-то ртутной
мазью и взяли анализ крови на ртуть. Анализ показал ртутное отравление – запущенное, из тех,
что укладывает здоровых и крепких детей в ящики, обитые атласом и шелковыми лентами. Опять
приехала «Скорая», еще одна «Скорая». Так я очутилась в реанимации Филатовской детской
больницы. Мне уже ничего не светило – все это понимали, кроме меня. Дети вообще не
догадываются о таких вещах – в этом еще одна прелесть детства. Отделение было из «тяжелых»,
умирали в нем часто. Как-то на моих глазах умер трехлетний пацан – играл дома в больницу и
наглотался таблеток. Я заснула, когда над операционным столом зажглась эта ужасная синяя
лампа, а, проснувшись, слегка удивилась, что кроватка с прутьями рядом со мной пуста. Лампа
была выключена, в реанимационном зале полутемно и тихо. «Куда они его дели?» Я приподняла
голову и увидела на операционном столе очертания коричневых ребячьих ног. «Офигели что ли?»
Он же проснется и свалится…» Пришли смеющиеся медсестры, завернули пацаненка с головой в
одеяло, потом еще в клеенку, утащили куда-то, а наутро я познакомилась с Люсей. Я открыла
глаза – и увидела прямо над собой темные внимательные глаза незнакомой девочки. Девочка
тряхнула головой – и в глазах моих запорхали светло-коричневые мотыльки. «Снится…» -
подумала я и вновь зажмурилась. Горячая ладошка погладила мою щёку. «Тебя как зовут? –
спросил девчачий голос. Я вздрогнула и совершенно отчетливо увидела перед собой девочку лет
двенадцати – смуглую, очень живую, в красном халатике, смешно пахнущую ирисками. Она
сощурила слегка раскосые глаза на спинку моей кровати – там была прикреплена бирка с именем
и диагнозом. – Значит, Оля?» «Значит, Оля!» – повторила я ее слова. «Люся! – раздался позади
резкий голос медсестры, – А ну-ка марш отсюда!» С тех пор я лежала, повернув голову к входной
двери. Я ждала Люсю. Но в дверь входили и выходили врачи и медсестры, вносили и выносили
новых ребят – малышей, отравившихся таблетками, или юных самоубийц, не поладивших с
родителями, а то и решивших свести счеты с жизнью из-за несчастной любви. Обычно на другой
день всех их переводили в общую палату – всех, кроме меня. Однажды привезли грудную девочку
– и я удивилась, почему про таких вот маленьких говорят «кукла». Девочка была совсем не
похожа на кукол – вся красненькая, с жесткими черными волосиками и почти незаметными
щелочками глаз она все время плакала. Я слушала ее плач – и думала о Люсе. Внезапно я увидела
ее – Люся, милая Люся, заглянула на секунду, но смотрела вовсе не на меня, а на этого дурацкого
пупса. «Он плачет, а ты лежишь…» – произнесла Люся, как мне показалось, с заметной укоризной.
И исчезла снова. Теперь я, кажется, поняла, что мне нужно делать, чтобы заслужить ее дружбу. И
просто не могла дождаться, пока малышка снова заплачет. Долго ждать не пришлось. Я поспешно
поднялась, оттолкнулась от кровати – и тут же рухнула: ноги, отвыкшие за несколько недель от
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.