— Я вас плохо слышать! — Боно поймал в мушку револьвера того, кто кричал.
— Да-а-а-а-а-а! — подхватило ещё человек десять.
— Ай донт хиа ю!
— ДАААААААА!!! — восторженной смесью голосов взревел зал.
— Ах так, хотеть, значит, — Боно театрально почесал подбородок, якобы размышляя о чём-то невероятно важном. — Ну, раз хотеть, так получать!
Укротитель разрядил остаток холостых патронов. Манеж вспыхнул разноцветными прожекторами. Зеркальные шары закрутились ещё неистовей. Колонки изрыгнули странную музыку с различимыми восточными нотками вперемежку с чем-то тревожным и непонятным…
Боно тем временем вытряхнул из барабана отстрелянные гильзы и принялся показательно медленно, но уверенно вставлять новые патроны.
Голос из динамика оповестил:
— Дамы и господа! Вы никогда не видели ничего подобного! Закройте глаза своим впечатлительным детям! Спрячьте взоры сами, если не готовы к тому ужасу, который сейчас предстанет пред вами! Это невероятно! Это страшно!
Пока звучал голос, распахнулся проход, и четверо лысых мускулистых парней в красно-жёлто-синих облегающих трико волокли на сцену нечто громоздкое и прямоугольное, на колёсах, покрытое завесой. Нетрудно догадаться, что под завесой находилась клетка. Волокли они её за цепи, сторонясь стенок, как огня. Совсем скоро клетка заняла центр манежа — рядом с зубоскалящим Боно.
Кто-то, или что-то внутри клетки негодовало.
— Итак! Ошибка мутагенной инженерии! Существо, созданное дагонским учёным Ньегоном Седьмано, который не выдержал уродства своего создания и покончил с собой! Приготовьтесь получить свою долю ужаса и страха! Пред вами предстаёт… СЕРПЕНТИНА!!!
Ассистенты сорвали завесу.
Зал ахнул.
Стройные женские ножки, сочные груди, красивое лицо… Будь посмертно проклят Ньегон Седьмано, это ведь женщина! Вернее, две третьих женщины, а всё остальное — скользкая змеиная чешуя… Она стояла, скаля острые ядовитые клыки, выбрасывая из широких чувственных губ чёрный раздвоенный язык, вцепившись в прутья клетки руками со змеиными головами вместо ладоней. Из потолка выплыл объёмный экран, на котором появился приближённый вид на клетку. Не знаю… На экране глаза с фиолетовыми вертикальными зрачками Серпентины выглядели совсем и не злыми. Печальными, что ли… И выражение лица — такое бывает только у несчастных людей… Ненависть и страх? Нет, я испытал искреннюю жалость к этой затравленной женщине…
— Пусть вас не вводит в заблуждение её внешность! От человека в этой твари нет ничего! Ошибка генетического кода, досадная оплошность! Волк в обличии ягнёнка! Она не способна мыслить! Её главное желание — впиться всеми шестью клыками в ваше тело и влить в него стократную лошадиную дозу смертоносного яда! Но не стоит бояться, дорогие зрители, ведь с нами Великий и Ужасный Укротитель Мутантов! Он вмиг усмирит эту дикую и безжалостную змею!
— Сейчас эта гадина получить своё! — подхватил Боно, снимая с пояса плеть. — Сейчас!
Он взмахнул плетью. Кожаный хлыст опустился на прутья. Зашипев, Серпентина заметалась по клетке. Она протягивала руки сквозь прутья, пытаясь вонзить ядовитые клыки в Боно. Тот специально стоял в нескольких сантиметрах от её змееголовых конечностей, дразнился и хлыстал плетью.
Женщина-змея бесилась. Лицо её искажалось от ярости и гнева, изо рта текла пена.
Невидимый ведущий вновь перенял инициативу, и донёс до зрителей через динамики:
— А теперь, друзья, смертельный номер! Боно покажет вам, почему его зовут Великий и Ужасный Укротитель! Не падайте со своих кресел, ведь сейчас Серпентина покинет свою клетку!
Боно демонстративно вытянул вверх правую руку, на которой заблестел в свету десятков прожекторов металлический браслет. Крупный план на экране не дал усомниться — брелок был испещрён кнопками. Тонкий чупакабриный палец ткнул на одну из них, и клетка посреди арены раскрылась, как экзотический цветок в жаркий майский день.
Шипя и брызгая пеной, серпентина вырвалась наружу.
Не нужно быть гением, чтобы разгадать простую истину: она ненавидела Боно всей душой (вернее тем, что у неё было вместо души).
Выпад, второй, третий, из клыков брызгал яд, что охотно и в деталях демонстрировал зрителям объёмный экран — и всё мимо, всё впустую, хоть порой до цели не хватало нескольких миллиметров. Но Боно был неуловим. Он двигался молниеносно и точно. Его тело было неуклюжим только на вид.
Боно дразнил Серпентину, подставлялся, но в самый последний момент каким-то чудом уклонялся. Это бесило женщину змею. Она шипела и скалилась, совершая неудачные атаки. Моё воображение невольно рисовало ужасные сцены того, что могло бы случиться, будь Боно чуточку медленнее.
Но Укротитель был на высоте. На потеху толпы вдоволь наигравшись с жертвой, он взмахнул кнутом. Серпентина повалилась на пол — стоило Боно дёрнуть за плеть, овившуюся вокруг ноги женщины-змеи. Мгновения спустя, Великий и Ужасный восседал на связанной извивающейся Серпентине. Несмотря на скованность, она не оставляла попыток наградить мучителя укусом смерти. Ещё немного поиграв на публику, водя руками в миллиметрах от клыкастого рта женщины, одёргивая их, порой даже трепля её волосы и уши, Боно набросил остаток длинной плети на шею Серпентины. И принялся душить. Мертвецки белое лицо женщины-змеи вмиг покраснело. Она жалобно заскулила. Глаза Серпентины вылезли из орбит. Она задыхалась. Всё слабее она извивалась, в попытке сбросить с себя Укротителя.
Экран показал крупным планом одержимое лицо Боно. Признаться, я не сильный специалист по эмоциям чупакабр, но сомнений не возникло: Укротитель явно получает кайф.
— Ты убьёшь её, подлый ублюдок! — раздался отчаянный женский голос из зала.
— Да, отпусти! С неё хватит! Достаточно! — подхватили другие сочувствующие…
Боно словно очнулся от наваждения. Посмотрел на бессознательное тело Серпентины, потом на свои руки, продолжающие душить её, потом в зрительный зал.
— Да, я думать, с этой снэйк бич хватит, — согласился он и ослабил хватку. — Бойс, забрать её квикли!
Из прохода на сцену выбежали четыре мускулистых парня в трико. Боно слез с жертвы, и они подхватили Серпентину, заволокли её в клетку и закрыли проход. Ещё какие-то секунды, и клетка вместе с перевязанной плетью женщиной-змеёй скрылась в проходе.
И в это время на арену выбежал пятый ассистент чупакабра, который без лишних церемоний передал Боно новую плеть и тут же скрылся.
— Не волноваться, друзья, Серпентина спит, — обратился к опешившему залу Укротитель. — Через полчаса она опять будет хотеть кусать ядом меня и вас!
— Дамы и господа! Ваши бурные аплодисменты Великому и Ужасному Бо-о-о-оно! Непревзойдённому Укротителю Мутантов! — взревели колонки!
Зал взорвался овациями.
— Тихо! — рявкнул Боно.
Зал стих.
— Я что-то чувствовать себя колюче, на душе змея ползать! — признался Укротитель.
Пока зрители переваривали его слова, отчаянно гадая, что они могут значить, на сцену выполз громадный красный удав с гребнем длинных колючек от головы и до хвоста. Существо не производило отпугивающего впечатления. Скорее вызывало недоумение и жалость. Я поймал себя на странной мысли, что мне симпатичен этот извивающийся уродец. Было в нём что-то из давно забытой детской сказки, что не пугало. Что-то такое, что располагало к себе, несмотря на всю несуразность и идиотизм сочетания змеиной чешуи и колючек дикобраза.
Разумеется, сие заблуждение могло стоить очень дорого, попадись эта зараза мне где-нибудь на улице. Я бы на неё смотрел с искренним детским умилением, а она бы меня в кольца свои поймала, проткнула длинными иглами (наверняка ядовитыми) и проглотила живьём, после чего уползла куда-нибудь в укромное канализационное местечко, где бы переваривала мои останки месяцок-другой…
Игольчатый питон подполз к Боно на расстояние вытянутой руки, свернулся кольцами, вытянул голову и угрожающе вздыбил иглы, треща ими, как гремучник костяным хвостом.
— Молчать, бич! — порекомендовал Укротитель и выстрелил из «Смит-энд-Вессона».
Змей оказался понятливым мутантом. Вздыбленные иголки сложились в покорности, треск прекратился, гордо поднятая голова склонилась.
— Развлекать всех! — приказал Боно и щёлкнул хлыстом.