- Мы пробудем там не больше, чем потребуется для вашего решения. Нам надо поговорить в доме, это возможно?
- Если только очень быстро, - Мокша оглянулся на спутников, те закивали. - Да, идемте. Но в другой раз лучше вы нас к себе на корабли приглашайте, жуки не любят, когда здесь чужие бродят.
Опять, теперь уже все вместе, люди зашагали к домам. Хоть они и не очень поглядывали по сторонам, и всем своим видом показывали, что никого не боятся, но шли быстро и Фцук порядком запыхалась. Наконец все пролезли через изгородь, оказавшись на территории деревни, и вскоре вошли в ближайшее жилище. Дверь им отворила женщина в длинном, но легком платье с открытыми плечами.
- Гости у нас?
- Да, Власа, ньяна вот приплыли, поговорить просятся. Твой дом крайний к реке, посидим здесь?
- Конечно, рада буду, - хозяйка посторонилась и цепким взглядом впилась в каждого из вошедших, особенно во Фцук.
Сперва гости оказались в крохотной комнатке без окон, здесь лежало много оружия и стояла кадка с водой. Оттуда Власа провела их в просторную светлую комнату. Окна были часто забраны множеством тонких, туго натянутых нитей. Все расселись по стоящим тут лавкам, вокруг крепкого стола.
- Много не подавай, Власа! - попросил Мокша. - Спешим мы! Ну, говори, Варакша, что у тебя стряслось с этой девкой. Кто ее так разукрасил-то, а?
- Это у нее еще зажило почти все, - уточнил Варакша. - Когда мы отплывали с Озера, из Геттеля, то выловили из воды нашу красавицу. Я, говорит, хотела утопиться...
Власа, входящая в дверь со снедью в руках, громко охнула.
- Вот, - закончил Варакша, очень довольный таким эффектом. - А дальше она сама расскажет, и вы решите, как вам с ней быть.
- Нам с ней? - сухо переспросил Мокша. - А зачем нам с ней как-то быть?
- Ты дай ей сказать-то! - потребовала хозяйка, расставляя деревянные тарелочки с тонко нарезанным мясом и какими-то приправами. - А лучше сперва дай поесть!
- Не встревай! Давай, рассказывай, утопленница, а поешь когда мы поговорим.
Фцук покосилась на Варакшу, тот поощряюще кивнул. Девушка начала рассказ с самого начала, с того, как живут люди в Алларбю, и как их становится с каждым годом меньше. Мокша слушал сначала внимательно, потом начал барабанить пальцами по столу и поглядывать на земляков. Но когда Фцук рассказала о своем похищении, о Нельсоне и Отто, сын старосты опять сосредоточился.
Вообще все ее рассказы о жестокостях абажей вызвали у жителей деревни большое сочувствие. Фцук поняла, что они недолюбливают озерцев, и сами имеют на них немалый зуб. Рассказав о том, как выбралась из дома Отто, девушка перешла к описанию плавания "Бабочки", то ее прервал Варакша.
- Вот и все, - сказал он. - Итак, она беглая рабыня, а абажи таких вещей не забывают. У нас нет постоянного места жительства, ньяна вынуждены скрываться. Значит, рано или поздно абажи увидят ее и могут похитить опять.
- Думаю, ты боишься не этого, - усмехнулся рыжий мужчина. - Просто абажи перестанут вам помогать, вот это да, так они и поступят. Жадные сволочи...
- Ладно тебе, Вулко, не расходись, - попросил Мокша. - Все понятно, девушке хотелось бы помочь. Но ведь мы себе не хозяева, при жуках живем. Если будем брать всех и каждого, то они нас самих в степь выгонят!
- Попросить надо... - тихо сказала Власа за его спиной.
- Попросить! И что же ты им скажешь? - Мокша повернулся к хозяйке. - Стоишь тут, всхлипываешь мне в ухо, а жукам что сказать? Они не люди, им жалость неведома. Вот приведем мы с отцом к ним девушку, скажем: хотим ее взять. Шестиногие спросят: зачем она нам? Что отвечать?
За столом воцарилась тишина. Варакша подмигнул девушке, но выглядел встревоженным. Власа вздохнула громок, потом открыла какой-то шкафчик и поставила на стол кувшин.
- Ешьте, что ж вы не едите-то совсем?
Фцук послушно взяла кусочек мяса, вскоре к ней подвинули стакан. Сперва тихо, будто бы неохотно, потом все живее деревенские стали обсуждать положение. Поселянка заметила, что никто не предложил прогнать ее, и ей стало чуть теплее.
- А давайте скажем, что у нее руки особенные! - вдруг предложил рыжий Вулко. - Вот дней пять назад полыхнуло в мастерской. Жуки прибежали разбираться, я и говорю: конечно полыхнет, если у Михея руки из задницы растут! Так шестиноги тут же го вызвали, перевязанного дурака, и рассмотрели. Ты, говорят мне, врешь, не растут у него руки из задницы. А я объясняю: это так говорится, а для работы в мастерской, чтобы значит порошки на огне топить, руки нужны особенные, у Михея таких нет. И тогда только разрешили дурака больше не пускать к серьезной работе. Пускай вон муравьев пасет...
- А при чем здесь Фцук? - не понял Мокша.
- Так скажем, что у нее руки именно такие, как надо, да еще и особенные. Скажем, что...
- Не болтай чепухи! - закричали на него деревенские. - Шестиноги женщин запретили к работе приспосабливать, раз и навсегда. А все из-за Милны, которую на куски с тремя усатыми разорвало...
- Да не взять ли вам ее в щекотливую команду? - вдруг предложила Власа. - А то ведь ни до чего не договоритесь, а жуки прибегут, да и разгонят всех.
- Это что такое? - опешил Варакша.
- Это?.. - Мокша почесал затылок. - Это наша хозяйка, Власа, дура дурой.
- Молчи! - Власа отвесила ему подзатыльник. - Понимаешь, гость дорогой, жуки ведь свои чувства имеют. И любят они, гады, чтобы их щекотали.
- Как это?.. - Варакша и матрос переглянулись. Для обоих ньяна это было большой новостью.
- Я расскажу, - потребовал Мокша. - Шестиноги, они ведь глухие, так? Но если рядом стук какой, а еще лучше грохот, то они его чуют издалека, и иногда им это нравится, а иногда нет. Меж собой они говорят тоже через стук, усиками значит друг друга - тук-тук, - вот вроде и поговорили. Это ты знаешь...
- Нет. Я думал, они друг другу на усы смотрят, - сказал ньяна. - Как усы сложились, такое и слово. Разве не так?
- И так тоже, но если постукивать, то лучше получается. Вот, знай. И что мы с ними умеем так говорить, тоже знай. Но все люди постукивают их как-то по разному. Мы и понятия не имеем, в чем дело, а усачи разбираются. И есть такие люди, от которых жуки будто засыпают и млеют, понимаешь? - Мокша даже покраснел. - Даже говорить с ними не обязательно, и куда стучать - все равно. Мужик стучит пальцами, или женщина - тоже все равно. Только жук может определить, кто ему нравится, а кто нет. Вот куда ее Власа хочет пристроить... Но как без жука-то узнать, какие у нее руки?!
- Я уверен, что руки у нее замечательные, - вдруг сказал Варакша и Фцук испуганно подпрыгнула на лавке. - Сами посудите: идет топиться, попадает на корабль! Ей везет, а это главное.
- Везет, говоришь? - Мокша с сомнением посмотрел на украшавшие лицо девушки ссадины.
- Да сводите вы ее к жукам, они и скажут, берут ее или нет! - сказал Вулко. - Вон, к муравейнику сегодня три шестинога собирались, я им рыбу понесу. Могу с собой взять.
- А куда бы мне по нужде отойти? - спросил Варакша, который наконец понял смысл подмигиваний Власы.
- Я покажу! - облегченно сказала хозяйка и вывела гостя из комнаты.
Прямо в сенях она остановила его.
- Оставляй ее, оставляй и плыви к себе на корабль! Видишь, Вулко уже готов ее отвести к шестиногам.
- А если не понравится она им?
- Ты меня слушай! - перебила его Власа. - Жукам не нравится, когда здесь чужие, вот ты и уплывай, скажи: вечером вернусь. А сам не возвращайся. Не понравится девка жукам - вернут ее мужики обратно, а корабля твоего и нет. Куда деть? В степь не выгонят, не бойся. Поселится тут, приживется, замуж выдадим... Не волнуйся.
- Да я не волнуюсь, - задумался Варакша. - Только разве Мокша не догадается?
- Не догадается, потому что ты не сам уйдешь, я тебя выгоню.
Ньяна не успел спросить, что это означает, потому что Власа открыла дверь и втолкнула его обратно в комнату. Фцук сидела бледная, глядя в тарелку, матрос откровенно скучал, а деревенские во всю обсуждали, вести ли девушку к жукам.