Окиал хмыкнул.
— Ну, за два, — поправился Навболит.
— А кого бы ты посадил на вёсла? — спросил Окиал.
— Рабов.
— Чьих?
— Своих рабов! — с вызовом сказал Навболит.
— У тебя их много? — поинтересовался Окиал.
— У меня их нет.
— Я так и думал.
— Но мы хоть завтра можем купить сколько угодно рабов! — горячо воскликнул Навболит. Тоон, с улыбкой слушавший перепалку учеников, насторожился. — Вспомни, что ты говорил нам вчера, — продолжал Навболит. — На тропинке к морю, в сотне шагов от этой хижины — вспомнил? Ты выбросил тогда этот камешек, а я подобрал. — Навболит поднял руку ладонью вверх, и на ладони материализовался тяжёлый — с крупный орех — золотой самородок. — А потом я сходил и проверил: там действительно выход золотоносной жилы! Вот… — Он поднял вторую руку, и ещё один самородок, чуть поменьше размерами, заблестел рядом с первым. — Сколько рабов можно купить на это, учитель? — спросил Навболит.
— Примерно половину, — помедлив, сказал Тоон. — Половину здорового, крепкого, необученного раба. Ремесленник стоит раз в пять дороже. По крайней мере, так было сорок лет назад.
— Но ведь нам не нужны ремесленники? Значит, четыре дюжины вот таких…
— Нам вообще не нужны рабы! — перебил Окиал. — Мы можем просто нанять корабль до Лефкаса — как я не подумал об этом вчера! Сколько таких камешков надо, чтобы нанять корабль до Лефкаса, учитель? — спросил он, поднимаясь.
— Немного, — сказал Тоон. — Совсем немного… Дай сюда золото, Навболит.
Навболит, не вставая, бережно переправил самородки в протянутые ладони учителя. Тоон внимательно осмотрел их со всех сторон, поднял над головой, сосредоточился — и с силой швырнул оземь. Посидел, слушая, как осыпается в узкие чёрные дыры сухая земля, дождался глухого подземного стука, означавшего, что самородки, найдя свою жилу, присоединились к собратьям, и пяткой заровнял землю.
— Зачем? — нарушил наконец молчание Навболит. Окиал ничего не сказал, но видно было, что он тоже не понимает — зачем.
— А вы подумайте сами, — предложил Тоон, с улыбкой глядя на вытянутые физиономии учеников. — Представьте: вчерашние побродяжки и попрошайки приходят в город и предлагают мешок золота за дюжину рабов. А?
Окиал снова сел, почесал в затылке и хмыкнул, а Навболит пренебрежительно передёрнул плечами. Он, несомненно, уже обдумывал сложный план действий с переодеванием и деформацией внешности.
— К тому же, — поспешил добавить Тоон, — эта земля со всем её содержимым принадлежит местному басилею.
— Но ведь его нет в живых, — возразил Навболит. — Он давно погиб где-то там, — юноша махнул рукой на восток, — на берегах Геллеспонта.
— Под Троей, — уточнил Окиал. — Я это тоже слышал.
— А вот старый Евмей не хочет верить, что его хозяин погиб, — сказал Тоон. — Да и царица Пенелопа не спешит объявить себя вдовой. Наконец, есть ещё одна причина, чтобы отказаться от золота. Самая важная. В этом мире лишь неимущий свободен, мальчики… Но это тема следующего урока. Если, конечно, вы уже усвоили предыдущий, в чём я сомневаюсь… Ах, зря, зря я не рассказал вам всего этого раньше, на Андикифере! Нельзя нам было так отгораживаться от мира! Быть может, тогда мы бы не потеряли Примнея…
— Тебе виднее, учитель, — глубокомысленно изрёк Окиал и взглядом пошевелил поленья в очаге, взметнув тучи искр. — Но, если честно, Примней мне всегда не нравился. Он легок умом — даже Навболиту не угнаться за ним, но он слишком заносчив и любит поражать воображение. Надеюсь, ему не придётся скучать на Олимпе. Во всяком случае, первые несколько лет.
— Никогда не говорит так, — нахмурился Тоон.
— Да ведь я не сказал о нём ни слова неправды!
— Я о другом… Никогда не произноси эту формулу: «тебе виднее».
— Ладно… — Окиал заморгал и потянулся рукой к затылку.
— Не абсолютизируй авторитет учителя, — подсказал Навболит. — И не спи на уроках!
— Ах, да! — Окиал засмеялся. — Промашка… — Он сладко зевнул и потянулся, заложив руки за голову.
— Солнце уже встало, — сообщил Навболит, глядя мимо него в голубеющий проем двери. — Может, пойдём глянем на море? Заодно искупаемся.
— Давай! — Окиал быстро поднялся, оправляя полы тонкого хитона. — А то всё время спать хочется в этой жаре… Ты пойдешь с нами, учитель?
— Идите, — неохотно отозвался Тоон. — Я лучше посижу в тепле, дождусь хозяина. А в полдень присоединюсь к вам.