— Что тебе нужно? – спросил Гарри. Ему наконец‑то удалось встать. Теперь выждать удачный момент, и…
— Что мне нужно? – на тупой физиономии Дадли изобразилось нечто вроде задумчивости. – Да ничего. Только это.
Он замахнулся для удара, но на этот раз Гарри был готов. Он увернулся, оттолкнул не ожидавшего нападения Пирса и побежал по улице так, что только ветер в ушах свистел. Дадли ржал и улюлюкал за его спиной. Он не пытался преследовать его – зачем, ведь вечером кузен сам придет домой. Несмотря на это, Гарри пробежал еще несколько кварталов, прежде чем остановился. Он задрал футболку и ощупал свои ушибленные ребра. На боку уже расплывался огромный синяк, но, кажется, кости были целы.
Не убоюсь зла, напомнил себе Гарри. Дадли еще не знает, с кем связался. Думает, что если он здоровый, как боров, то ему все можно. Безмозглый маггл.
Слово всплыло откуда‑то из глубин памяти, и Гарри сам удивился тому, каким привычным оно ему показалось, хотя он был уверен, что прежде никогда его не слышал. Маггл. Не слово – плевок.
Гарри показалось, что он слышит холодный смех Тома. Он обернулся. Неподалеку три маленькие девочки играли в куклы на лужайке. Миссис Фигг ковыляла куда‑то со своей вечной клетчатой кошелкой в руке. Тома не было. Ну конечно, дубина, мысленно обругал себя Гарри. Том появляется только во сне. Хотя он готов был поклясться, что минуту назад слышал этот смех…
— Сегодня днем Дадли со своими дружками хотели меня поколотить, – сказал Гарри. Он специально пораньше вернулся домой и сразу же лег спать для того, чтобы встретиться со своим странным другом. Том стал еще старше, в его темных волосах уже показалась седина, а в глазах зажглись злые алые огоньки, впрочем, Гарри это уже не удивляло.
— Я знаю, – ответил тот. – И ты решил, что довольно терпел своего мерзкого братца.
— Откуда ты знаешь?..
— Не забывай, малыш – я живу в твоей голове, – сухо сказал Том и ухмыльнулся. – Я знаю все, что знаешь ты, и многое из того, что ты не знаешь, а также то, о чем ты предпочел бы не знать вовсе.
— Почему ты вселился именно в мою голову?! – воскликнул Гарри. – Может, я не хочу ее с кем‑то делить!
— Этого я пока не знаю, – серьезно ответил Том. – Я вспомнил многое, но пока не все. Когда‑то я был волшебником… очень могущественным волшебником. Я замыслил великие дела, но боялся, что смерть может нарушить мои планы. Тогда я сделал кое‑что… кое‑что, что позволит мне вернуться даже с того света.
— Ты все‑таки умер, – догадался Гарри. – И теперь пытаешься вернуться?
Том снова улыбнулся – печально и высокомерно.
— Когда ты вырастешь окончательно, ты уйдешь из моей головы? – допытывался Гарри.
— А тебе бы этого хотелось?
— Ты странный, – честно признался Поттер. – Иногда жуткий. Но у меня никогда не было друзей… пока не появился ты.
Том посмотрел на него взглядом, исполненным снисходительного презрения. Гарри подумал, что десятилетним он нравился ему больше.
— Почему ты выбрал именно меня? – вновь задал Гарри тот же вопрос. Том нагнулся к нему и заглянул ему в лицо.
— Может быть, потому, – сказал он тихо, – что ты нуждался во мне?
У Дадли Дурсля была дурная привычка – проснувшись среди ночи, он любил пойти на кухню и сожрать все, что найдется в холодильнике, кроме разве что сырого мяса. Тетя Петуния всегда говорила ему, что много есть на ночь опасно – могут присниться кошмарные сны, но Дадли ее нотации в одно ухо влетали, из другого вылетали. Когда дело доходило до еды, он терял последний разум.
Гарри сидел на верхней площадке лестницы, прячась за дверью в кладовку. Если смотреть из коридора, он был совершенно незаметен – человек бы увидел лишь, что дверь кладовки немного приоткрыта. Том стоял на площадке, облокотившись на перила, и лунный свет серебрил его волосы. Гарри немного завидовал – ему‑то можно было не прятаться по темным углам. Все равно никто не сможет увидеть чужое сновидение.
— Может, все же не надо этого делать, – тихо прошептал Гарри. Том даже не обернулся.
— Ты мужчина или трусливый щенок? – процедил он сквозь зубы.
— Я мужчина, – возмутился Гарри. – Но я вовсе не уверен, что надо убивать…
— Если твоему брату повезет, он всего лишь сломает позвоночник, – оскалился Том.
— Но…
— Если бы Дадли мог убить или изувечить тебя… если бы он был уверен, что ему ничего за это не будет – неужели ты думаешь, что он бы этого не сделал?
Гарри понурился.
— Не убоюсь зла, – сказал он себе.
Хлопнула дверь, ведущая в спальню Дадли, и в коридоре раздались его грузные шаги.
— Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться, Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего.