Последним в ее смотровую вошел генерал Хакс. Рей подняла глаза от датапада, на котором заканчивала оформлять очередную историю болезни, и коротко кивнула на кушетку. Приветствовать генерала, как положено, у женщины уже не было сил. Она еще пару часов назад отправила валящуюся с ног Марту домой, хоть девушка активно ей сопротивлялась, говоря, что она сильная, сможет, выдержит, и вообще все это нечестно, и «а как же ты сама?» Но Рей была непреклонна, апеллировав к тому, что если Марта по недосмотру угробит пациента или сломает оборудование, то ничего хорошего из этого не выйдет. Вуд насупилась, обиделась, но потом все же ушла.
Рей откровенно рассматривала Хакса, он выглядел чуть иначе, чем в новостных сводках в голонете, чуть старше, чуть более уставшим, никакого фанатичного блеска в глазах, никаких агитационных, вдохновляющих речей. Генерал был прекрасным оратором, видео с ним набирали миллионы просмотров, сама Рей тоже иногда смотрела его выступления, он умел вести за собой, поднимать людей на борьбу. Но сейчас перед ней сидел просто уставший мужчина, ее пациент, который пришел последним, только после того, как все его люди получили необходимую помощь. Это дорогого стоило. Рей вздохнула и взяла в руки медицинский сканнер. У генерала оказалось несколько ушибов, не повредивших внутренние органы, подвывих правого плеча, глубокий порез на груди, спускавшийся к животу.
- Стекло, - коротко ответил Хакс на ее взгляд.
Рей передернула плечами. Говорить уже не было сил, а Хакс следил за ней своими светло-зелеными глазами.
- Как вы находите работу в Первом Ордене? – внезапно спросил генерал, заставив Рей вздрогнуть, она едва не расплескала бакту.
Покрепче сжав пузырек, Рей пожала плечами:
- Отлично, сэр.
Хакс поморщился. Надеялся на менее сухой ответ?
- Полковник Льюис очень вас хвалил, - продолжал тем временем мужчина.
И Рей все же расплескала бакту. На помощь поспешил дроид-уборщик, Хакс посмотрел удивленно, видимо не понимая, что так разволновало Рей. Но личные отношения в Первом Ордене, кроме уже официально узаконенных, запрещены, тем более с вышестоящим начальством. Служебные романы не одобрялись. Рей не хотелось бы лишиться работы, не хотелось бы, чтобы из-за нее Льюис лишился звания. Между ними не было ничего, кроме легкого флирта, взаимной симпатии, но у людей – злые языки. Крифф знает, каких сплетен уже насобирал Хакс.
- Я просто выполняю свою работу, - сухо ответила Рей.
Хакс внимательно посмотрел на нее. И Рей пожалела о своей несдержанности. Ее странная реакция как раз наводит на подозрение. Что если Хакс начнет служебное расследование? Впрочем, это уже паранойя. К чему ему это? Салин – стратегически важная, но самая отдаленная база. Кому вообще интересно, что здесь происходит между сотрудниками? Просто это тяжелый вечер, тяжелая ночь, нежданная встреча с Беном и ее собственные нервы. Ей следует успокоиться. И не вести себя, как истеричка, вздрагивающая от каждого шороха.
- Что же, - генерал поднялся с кушетки, застегивая мундир, - это похвальное качество. До свидания, доктор.
- До свидания, генерал, - кивнула Рей.
Она устало опустилась за стол. Лениво и не спеша заполнила последнюю историю болезни, посидела немного. Потом выключила все оборудование, деактивировала дроидов и, тщательно заперев госпиталь, направилась к себе домой.
Ее небольшой одноэтажный домик, состоявший из двух комнат, кухни и душа находился всего в двух шагах от госпиталя, почти на отшибе. Льюис предлагал ей более комфортабельное жилище, рядом с домами офицеров, но Рей отказалась. Ей нравилось ее уединение. Да и в случае экстренных ситуаций Лейк могла быстро оказаться в госпитале. Вспоминая последний авианалет на базу, такое расположение ее жилища было очень даже кстати.
База спала. Улеглись волнения и тревоги, гости были встречены, раненым оказана помощь, генерал остался доволен базой, а легендарный Кайло Рен оказался не таким уж устрашающим без своей маски, просто усталый мужчина. Завтра среди женского населения базы поднимется волна сплетен. И Рей была уверена, что жены офицеров устроят настоящее паломничество к ней в госпиталь, желая узнать, какой же знаменитый рыцарь Рен без своей брони.
Рей быстро дошла до дома, поднялась на небольшое крыльцо, отперла дверь магнитной ключ-картой, вошла и быстро включила везде свет. Она не любила темноты. И даже спала с ночником. И если уж быть совсем откровенной, темноты она боялась. Вот так по-детски глупо, но этот страх не отпускал ее. Поэтому Рей старалась лишний раз не оказываться в темноте, где все ее страхи выползали наружу, а темные моменты прошлого приобретали гипертрофированный размах. Старенький генератор, питавший госпиталь и ее дом электроэнергией, частенько ломался. Оказавшись в первый раз в темноте, Рей запаниковала настолько, что просидела до рассвета при свечах, не в силах заставить себя даже с места сдвинуться, вздрагивая от каждого шороха. Когда такое повторилось несколько раз, она научилась чинить генератор сама. И теперь знала его устройство, как свои пять пальцев. В темноте она больше не окажется ни за что!
Рей заказала еду, но когда вышла из душа, надев старую растянутую пижаму и завернувшись в теплый халат, поняла, что аппетита совсем нет. Женщина почти с отвращением посмотрела на еду перед собой, поморщилась от запаха и решительно отодвинула тарелки подальше. Из шкафчика на кухне Рей вытащила початую бутылку виски, стакан и отправилась в гостиную. С блаженным стоном опустилась в кресло, налила себе янтарно-желтой жидкости, втянула носом терпкий, резкий запах, отсалютовала светильнику и сделала глоток. Виски огненным шаром прокатился по пищеводу, бухнулся в пустой желудок, Рей передернуло, по телу разлилось блаженное тепло. Лейк откинула голову на спинку кресла и сделала еще глоток, голова приятно закружилась. Вот так.
Не думать бы, но не было сил. Бен. Бен Соло. Кайло. Кайло Рен. Двенадцать долгих лет она не видела его. И хотела бы никогда не встречаться. Возможно, ей повезет, и сегодняшняя встреча в госпитале будет последней.
Себя Рей помнила с двух лет, все, что было до этого, покрыто мраком. И всегда в ее жизни был Бен. Первую их встречу нельзя было назвать обычной, они встретились в Силе, он протянул ей руку. И вошел в ее жизнь. Уже позже Рей поймет, что он создал подобие Уз Силы между ними, и это шокирует и испугает ее. Он был талантлив в Силе, что пугало и злило Хана, и не раз становилось причиной размолвки между ним и Леей. О эти скандалы, от которых они с Беном прятались, как могли, по всему дому, только бы не слышать, не чувствовать. Однажды сбежали из дома, бродили по верхнему уровню Корусанта. Ему было четырнадцать, ей – одиннадцать. А когда вернулись, то поняли, что Лея и Хан даже не заметили их отсутствия.
Бену, наверное, было тяжелее, чем ей. Да что там «наверное»! Ему было тяжелее. Ведь ей Лея и Хан, хоть и заменили ей родителей, но на самом деле ими не были, даже родственниками не были. Статус воспитанницы дистанцировал ее от них, как бы они ни старались доказать обратное. Бен напрасно думал, что они любят Рей больше него. Это было не так. Но ревность – чувство, не подверженное никакой логике. Она стихийна, не видит доводов рассудка, сметает все на своем пути, уничтожает все, что есть дорогого. И Бен ревновал родителей к ней, а ее к родителям. Иногда Рей сложно было понять: ненавидит ее Бен или любит, столь причудливо и разрушительно переплетались в нем противоречия. Она никогда не знала, что он сделает в следующий момент: обнимет ее или ударит, будет утешать или жестоко посмеется, поцелует или оттолкнет. Что испытывала она сама? Рей не знала. В детстве ей хотелось дружить с ним, но чем старше они становились, тем более невозможной была эта дружба. Иногда она его боялась. Иногда злилась на него. Но никогда не ненавидела. Ей нравилось пытаться искать в нем положительные стороны. Рей радовалась, когда он в очередной раз протягивал ей руку дружбы, и, не раздумывая, хваталась за нее. Стоило ему только позвать, и Рей бежала навстречу. Но позвать или оттолкнуть, определял всегда Бен. Только лишь он.