Рядом послышалось мягкое «спасибо».
Как только Питер встал, подушки стали стремительно пропадать с пола.
— Я договорился с Мэлоди о…!
— Т-с-с! — Блондин поднёс палец к своим бледным губам.
Шэдоу продолжил уже шепотом.
— О нашей встрече завтра. Хочет, чтобы ты пришел.
— Еще бы не хотела! — Хихикнул тот.
— Да, перестань! — Питер посмеялся в ответ. — Дурак ты. Ты даже ее не знаешь, она совсем не такая, как другие девочки!
— Ага, конечно, болтай!
— Завтра ты поймешь, что был не прав, уж поверь!
— Что правда, я ошибаюсь? А может кто-то втюрился? А-а-а?
Тощие руки обвили шею черноволосого, шутливо пытаясь задушить. Питер, играя, пытался вырваться, дергал ногами, но тщетно — Артур потянул мальчика на себя, повалив на пол. Все еще не отпуская беднягу, он трепал его волосы, от чего те стали похожи на птичье гнездо.
— Перестань! — смеялся тот.
Блондин все никак не отпускал. Тогда бледные руки, будто сотни пауков или муравьев, забегали по бокам и животу парня, от чего тот моментально разжал свои руки-клещи.
— А вот это был запрещенный приём!
Улыбка не сходила с лица блондина, пока, внезапно, в спальню не зашла старая женщина.
— Заходим и быстро по местам!
Дети в спальне скучающе заныли. После чего смиренно последовали за женщиной, что заходила и в другие спальни, собирая детей. Уже вечерело и свет потихоньку сгущался в этом, и без того не очень светлом, здании. Тусклые дешевые лампы рядом с дверьми освещали серые кирпичные стены, в которых будто жили духи времени и не только. В стычках между стенами и потолком можно легко разглядеть паутины, а в них — кучи паучьих жертв. По лестницам и между некоторых каменных небольших колонн туда-сюда бегали няни, кто с листочками, кто с швабрами, а кто и с очередным непослушным мальчишкой. Каждый раз, как только Питер видел очередного проказника, невольно идущего за руку с няней, он мысленно молился за этого мальчика, чтобы тот не попал в лапы мистера Харта — самого гадкого на свете человека.
Уже сидя в классе, он все еще размышлял о детях, что попадают под руку мистера Харта. Что они сделали? Насколько плох их поступок? Можно ли словесно решить конфликт?
К сожалению для Питера, мало кто в этом доме прибегал к словесному решению проблемы. Под «мало кто», на самом деле, имеется ввиду никто, никто из взрослых. Здесь считалось, что если ребенок совершает даже не значительные, казалось бы, проступки, то благоразумно выбить из него эту дурь, что залезла в голову и заставила его так поступить. Конечно же, Шэдоу не устраивали такие условия, но с ними он ничего поделать не мог.
Раздался женский голос.
— На столе листочки, решайте уравнения, через час сдадите. Меня вопросами не отвлекать. Всё, начали.
Питер опустил голову и приготовил обгрызенный карандаш к письму. На столе всего было три листа — один большой, на котором виднелись примеры, совсем не сложные, а также два поменьше, те, на которых надо было писать, каждому мальчику свой. Время шло, половина примеров было решено. Внезапно рядом послышался слегка грустный голос.
— Питер, а что тут написано?
Блондин ткнул пальцем в середину большого листа.
— «Повышенный уровень сложности».
— Спасибо. — Так же достаточно грустно ответил Артур.
Занятие закончилось, а Питер с Артуром направились в тринадцатую спальню, где запрыгнули на второй ярус кровати, сев друг напротив друга.
Какое-то время они молчали, глядя в разные стороны.
— Питер…
— Что?
— Откуда ты научился писать? И-и читать?
Шэдоу задумчиво глянул на потолок. Он водил глазами туда-сюда и в конце концов остановился на Артуре.
— Помнишь, когда меня отдали в ту школу?
— Да, помню как ты удивлялся, что набрал достаточно баллов. Говорил, что это получилось случайно. А что?
— В этой школе нас обучали чтению и правописанию.
— Интересно, а почему перестал ходить?
— Что-то произошло и её в итоге закрыли. Странная какая-то история…
— Я бы хотел в школу… — Он опустил голову, смотря на свое покрывало.
Питер положил свою руку на его худое плечо.
— Слушай, если ты хочешь, я могу научить тебя читать… И писать!
Артур поднял свои глаза.
— Правда? — Так наивно спросил блондин.