–Мать уже заснула, не дождалась тебя.
–Значит, таблетки не так уж необходимы?! – повысил голос Егор.
–Покричи мне тут! – сердито прервала его сестра. – Привёз, и на том спасибо! Возвращайся к себе, Оленька твоя извелась поди вся?
–За что ты ее не влюбила? – застегиваясь на все пуговицы, спросил Егор.
–За то, что ты ее полюбил! Не преувеличивай, не строй теорий заговора. Нужны вы мне больно! У нас с тобой ничего общего, кроме родителей. Прощай, Егор.
Он поднял воротник и вышел, не прощаясь. На крыльце его уже ждали: парни скрутили ему руки и, накинув на голову мешок, бросили на заднее сиденье автомобиля. Тоня видела из-за штор, как ее брата увозили. Она знала, что будет дальше: на лифте на последний этаж, потом крыша – и 16 этажей вниз, мимо заснувших окон, мимо чужих снов, не нарушая покой. Она была довольна, одним махом отомстив за несчастливое детство, за первый неудачный брак, за то, что когда-то Егор посмел появиться на свет.
Олин животик ходил ходуном. Она не могла найти удобного положения, постоянно что-то было не так: то давило, то кололо, то чесалось. Малыш под сердцем крутился ни на минуту не останавливаясь. Егора всё не было. Оля чувствовала пустоту и одиночество, так знакомые ей. С первой встречи Егор заполнил душу Оленьки, прикрывая ее хрупкие плечики сильными руками. Оля как в теплый свитер куталась в его объятия и укрывалась от проблем. Теперь же, под гулкие завывания ветра, одиночество вернулось, тянущее, непоправимое. Свет фонарей отражался от бегущих высоких волн, сосны клонились вершинами к земле, ища спасение.
К утру Оля совершенно замёрзла. Теплым дыханием она грела руки, а руками старалась согреть ноги под одеялом. Но холод не уходил. Он словно был под кожей, в костях, в мышцах, сковывая движения. Феденька притих и не шевелился.
Телефон прервал томительное ожидание. Сухой отстраненный голос спросил:
–Кем вы приходитесь Егору Лавонину?
–Я его невеста, – растерянно ответила девушка.
–Приезжайте в отделение, записывайте адрес….
Оля как во сне чиркала буквы по клеточкам листа, быстро собралась и поехала. Ее уже ждали в полиции. Мужчины в форме с помятыми лицами и блестящими глазами обернулись на звук открывающейся двери.
–Беременная… – тихо переговаривались они, и беспокойно оглядывались на девушку, сиротливо присевшую на лавочку. – Нужны другие….
–У вашего жениха есть ещё родственники?
–Сестра и мать, но она болеет и уже в возрасте….
Хмурый капитан показал девушке телефон в прозрачном пакете:
–Узнаете телефон?
Оля бегло оглядела аппарат:
–Да, это телефон Егора. Вон и уголок отбит у экрана… что случилось? Где Егор?
–Егор в морге. – Прочистив горло, капитан отвёл глаза и тихо добавил, – Самоубийство.
Оля сползла по стене и потеряла сознание.
Часть 2.
2.1
Потолок белоснежный. Оля помнила: когда Егор его красил, ведь был в белую крапинку, как мухомор. Он в голос пел популярную песню и широко улыбался. Она сидела на расшатанном стуле и подпевала ему.
Раз за разом она мысленно прокручивал один и тот же сюжет: Егор поднимается на крышу, стоит на краю, широко раскинув руки и смотрит на звёзды. Потом он падает лицом вперед, обратный отчёт этажей – и глухой удар. Она не могла поверить, что Егор был способен на это. Нет, только не он! Добровольно уничтожить жизнь он не мог, как бы не утверждала полиция, Оля знала, что он не тяготился будущим ребенком и не боялся стать отцом – он хотел этого! Но и следователь, и Тоня твердили как заведенные: нет состава преступления, он самостоятельно сбросился с крыши. Мария Григорьевна угасла. Она ничего не говорила, ничем не интересовалась, и иногда Оле казалось, что женщина винит ее в смерти единственного сына.
Феденька не двигался уже четыре дня. Оля держала руку на каменном животе. Глаза ее были сухими – слёз уже не было. Она лежала на диване под окном со сбившимися шторами. В открытое окно заглядывал лишь ветер, раздувая узорный тюль. Новые обои трещали. В кухне гудел холодильник. В комнате было так же холодно, как и на улице. О плиты набережной бились пенные волны, укачивающие мертвые жёлтые листья.
Зашумел ключ и щёлкнул замок. Появилась Тоня. Она была бодрая, держалась прямо и уверенно, шагая в грязных ботинках по цветному ковру, который Оля и Егор купили совсем недавно. От него ещё пахло клеем и резиной. Тоня осмотрелась и зябко повела плечами:
–Развела северный полюс! – она закрыла окно и отдёрнула в стороны занавески, а потом повернулась к Оле. – Вставай, печаль.
Оля подняла выцветшие глаза и переспросила:
–Что?
–Подъем, говорю! -Тоня схватила девушку за руку и дернула на себя. Оля приподняла плечи, но тут же бессильно упала назад. – Вещи свои собирай и на выход!