— Если честно, я этого не помню. Но, повторяю, благодаря Ванцине, Фабрици и сценаристу Пьеро Теллини я в то время уже начал работать для кино и РАИ.
— Помнишь, где ты познакомился с Альдо Фабрици?
— В кинотеатре «Корсо», где давали спектакли на открытом воздухе. В то время я частенько бывал в кинотеатрах, где после фильмов показывали ревю и спектакли варьете, такие как «Вольтурно», «Фениче», «Бранкаччо», правда, заходил лишь за кулисы, чтобы отдать актерам очередные только что сочиненные гэги. Сами спектакли я видел редко. Автором одного из них и был Фабрици. После представления в «Корсо» я подошел, чтобы поздравить его, и мы подружились.
— Фабрици рассказывал, что по вечерам ты провожал его до дома на виа Саннио, прося по дороге пересказать, что с ним происходило в течение дня, а потом использовал эти истории в своих сценариях.
— Что же такого я мог использовать в своих сценариях из того, что мне рассказывал Фабрици?
— Например, он упоминает оскорбительный жест: «Вот тебе!», который Альберто Сорди делает у тебя в «Маменькиных сынках». Он утверждает, что это именно его жест. Он как-то шел на прием по случаю свадьбы, а вдоль дороги стояли рабочие. И он сказал: «…работяги!» Они погнались за ним со своими лопатами, и ему пришлось спасаться, убегая через поля, засаженные помидорами.
— Альдо Фабрици был для меня фантастическим товарищем во время моей первой встречи с Римом. Я обожал Фабрици, я стал крестным отцом двух его детей, Массимо и Вильмы. Разумеется, я с удовольствием слушал его рассказы, они были такими смешными! Но я действительно не помню, чтобы этот жест я позаимствовал именно у него.
— Еще он рассказывал, что когда вы работали над «Последним извозчиком», ты хотел, чтобы лошадь в этом фильме говорила. Он тогда спросил тебя: «Что за ерунда, Федери? Ты что, действительно хочешь, чтобы эта лошадь заговорила? Что это тебе в голову взбрело?!»
— Что в этом такого? Если Калигула сделал лошадь сенатором, почему я не могу сделать так, чтобы она заговорила?
— По словам Фабрици, когда ты стал знаменит, ты забыл о нем и увлекся Марчелло Мастроянни. Он рассказывал, как однажды встретил тебя на виа дель Бабуино и спросил как раз по поводу того жеста: «Что за дела? Ты позаимствовал у меня кое-что для своего фильма и даже не упомянул моего имени!»
— На самом деле я сожалею, что не пригласил его, когда работал над «Сатириконом», но мне хотелось сделать полностью выдуманный фильм, стоящий как бы вне времени, а присутствие Фабрици сразу сделало бы картину слишком реалистичной, слишком настоящей. Фабрици был для меня ценнейшим советчиком. Именно благодаря ему я начал по-настоящему узнавать натуру жителей Рима и его предместий. Помню, в те годы однажды вечером я оказался за ужином в семье мелкого буржуа. Глава семьи был служащим. И вот после еды он вдруг говорит: «А теперь поехали смотреть Рим». И они поехали смотреть Рим, как на какой-то спектакль или представление. В каком еще городе можно встретить что-либо подобное? Кто-нибудь слышал, чтобы миланец сказал: «А сейчас поехали смотреть Милан!» Такого не услышишь даже в Венеции. Хотя это город, которому в высшей степени присуща театральность.
— Где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с Джульеттой Мазиной?
— Джульетта Мазина — женщина моей судьбы. Мало-помалу я пришел к мысли, что связь между нами существовала гораздо раньше того дня, когда мы впервые встретились.
— И все же когда, где и каким образом вы познакомились?
— Джульетта рассказывала об этом много раз. Мы познакомились в 1942 году в студии итальянского радио. После этой первой встречи мы поужинали вместе в центре Рима, на площади Поли, где неподалеку жил когда-то Гоголь. Ресторан назывался «Кастальди». Так мы начали встречаться и через год поженились.
— Это произошло 30 октября 1943 года. Под рисунком, который ты сделал на свадебных приглашениях, вы указали свои адреса. Джульетта жила в районе Париоли, на виа Лютеция, 13, ты — в районе Прати, виа Никотера, 26. Почему после свадьбы ты переехал к ней, а не она к тебе?
— Потому что в моей квартирке помещались, и то впритык, лишь я сам и мои чемоданы. В те времена моему жилищу было далеко до дворца Торлония или до дворца Русполи.
— Но Джульетта рассказывала, что когда ты ее пригласил поужинать в первый раз, ты достал из кармана столько денег, что она даже оторопела, и к тому же оставил роскошные чаевые официанту.
— К 1942 году, кроме работы в «Марке Аврелии» и других периодических изданиях, я уже достаточно долгое время работал для кино. Вместе с Пьеро Теллини я написал сценарий для фильма «Документ Z-З», снятого Альфредо Гуарини с Изой Мирандой в главной роли. И, как водится, совместно с Теллини и Чезаре Дзаваттини написал сценарий к фильму «Впереди есть место!», в котором сыграл Альдо Фабрици.
— Нино За, тоже живший на виа Никотера, рассказывал, что как-то вечером ты попросил приютить тебя, потому что вас с Геленгом выкинули на улицу из гостиницы, где вы жили. Причем с собой у тебя не было абсолютно никаких вещей, поскольку хозяин гостиницы оставил под залог даже то немногое, что у тебя имелось.
— Не думаю, что владелец той гостиницы причинил нам действительно большие неприятности. Но даже если события такого рода и происходили в действительности, это было до 1942 года, где-то в 1939-м и последующих годах.
— Нино За еще вспоминает, что как-то ночью ты оказался без гроша на площади Венгрии, в Париоли, но это не помешало тебе нанять извозчика и уверенно скомандовать ему: «Виа Никотера, пожалуйста». Зато когда вы добрались до места, извозчик поднялся с тобой в квартиру и забрал все, что представляло хоть какую-то ценность. Во всяком случае, на следующий день ты пришел к Нино с просьбой одолжить тебе рубашку.
— Ну, не такую уж большую неприятность доставил этот извозчик. Но дело в том, что когда я поселился на виа Никотера, я опять-таки уже работал для кино, и у меня всегда водились, пусть небольшие, деньги. Хотя, конечно, время от времени случалось, что я оставался совсем без средств.
— Создается впечатление, что как только у тебя появлялось немного денег, ты тут же отправлялся в лучшие рестораны Рима с друзьями или подругами, совершенно не заботясь о завтрашнем дне.
— Что плохого в том, что я с друзьями тратил деньги, которые сам же и зарабатывал?
— По поводу еще одного воспоминания Нино За. Однажды ты явился к нему очень взволнованный и, заявив: «Ты должен прочесть эту книгу», протянул ему «Превращение» Кафки.
— Не без стыда должен признаться, что так и не удосужился посмотреть классиков кино, фильмы Эйзенштейна, Драйера, Мурнау, Пудовкина, но что касается классиков литературы и знаменитых современных писателей, то я никогда и не пытался их прочесть.
— Помнишь, куда вы с Джульеттой отправились в свадебное путешествие?
— На пьяцца Колонна, в самый центр Рима. Там Альберто Сорди вел спектакль-варьете в театре «Галлериа». Едва мы вошли, Сорди попросил оркестр сделать паузу и пригласил публику поаплодировать нам. В 1943 году наши дела были не так уж хороши. Помню, я взялся записывать в тетрадь все, что с нами происходило. Спустя некоторое время Джульетта напомнила мне кое-что из написанного. Этот дневник продолжался из месяца в месяц. В январе 1944-го я записал: «В этом месяце мы заработали лишь 10 лир». В феврале: «Заработали денег меньше, чем в предыдущем месяце». В марте: «К счастью, немцы не забрали меня». На самом деле они меня забрали, но по дороге мне удалось бежать. Меня задержали на площади Испании, где у меня была назначена встреча со сценаристом Серджио Амидеи. Меня заставили сесть в грузовик. Когда мы проезжали виа дель Бабуино, грузовик приостановился, чтобы пропустить немецкого офицера. Я принялся кричать: «Фриц! Фриц!» — как будто встретил знакомого, и выпрыгнул, сделав вид, будто бегу к нему. Сам же нырнул в боковую улочку и скрылся. Вернулся в тот день домой я гораздо позже, чем обычно, и обнаружил Джульетту полумертвой от предчувствий, что со мной что-то случилось. Но моя попытка отлучиться из дома все же закончилась не так плачевно, как в случае с Мишелиной, маленькой собачкой, которую я подарил Джульетте. Она нашла свой конец под немецкой машиной на улице Льеж, прямо рядом с домом, где мы тогда жили. Несколько дней спустя я повстречал собаку, которая бесцельно брела по улице, и привел ее к Джульетте. Мы ее назвали Паскуалино, теперь даже не помню почему.