— Сядь ты по-человечески. Не бойся, не укушу.
— Мне так удобнее.
Она все-таки подвинулась. Боря скосил глаза на ее коленки.
— А ты ничего смотришься, нормально. Похорошела, я бы сказал. На эту… француженку, на Мирей Матье стала похожа. — Борька дурашливо втянул носом воздух. — Надушилась зачем-то в Дмитриевку. Аж бензин перешибает! Так все-таки кто там у тебя?
Галя отвернулась, смотрела на плотную стенку леса.
— Не замуж вышла, случайно?
— Тебе не все ли равно?
— Было б все равно, лазили б в окно. А да, ты же большой спец в этом деле: тук-тук-тук! — вот она я, — отчеканил Борька.
— Останови.
— Ладно. Пошутить нельзя. Сидишь сама, как… Ответить трудно? Дочка-то где?
— Ее Дашей зовут.
Боре это наконец надоело. В самом деле — она же еще и дергается! Какую-то героиню из себя корчит. Одна ребенка воспитывает? Кто просил рожать?!
— Знам. Чай, кажинный месяц боли сотни платим, — дурашливо коверкая слова, съязвил Борька.
— Платишь-то всего…
— Зато по сколько! — Он присвистнул. — А сколько впереди! А у меня семья. От своего дитенка отрываю. Кстати сказать, если я, конечно, не ошибаюсь, кто-то говорил: «Сама воспитаю, помощи не попрошу…» Говорил кто-то такое, а?
Галя мрачнела.
— Что молчишь?
— Дурочка была. А ты как хотел — попользовался, и в кусты. — Она вдруг осмелела, стала норовистой. — Плати, милый, по закону положено.
— По закону?.. Ты же сама… Я… — Борьку чего-то заело. Наконец прорвало. — А по закону не положено: сначала замуж выйти, а потом рожать?! А по закону мне положено знать, раз я деньги плачу: куда мои деньги уходят?! — Тут он уж хлестко влепил, как пощечину: — На ребенка или на хахаля?!
— Конечно, на хахаля, — улыбнулась Галя. — Догадливый ты какой. Я теперь, Боренька, знаешь, как живу — красиво!
— Рад за тебя.
— Только теперь я не дурочка с шоферюгами разными знаться. Да на них еще и тратиться. Сейчас, знаешь, с какими гуляю… В ресторане «Баку». Угощаю-ют! Шампанское все, шампанское… Не то что ты: пригласишь в шашлычную, возьмешь вермут… «Розовый» — и рад до пупа.
Боря молчал. Смотрел прямо. Перебирал пальцами рубчики на руле. Он испытывал сильное желание врезать наотмашь по Галиным пухлым подкрашенным губам. И неожиданно для себя пошел на мировую:
— Поумнела. Ехидной стала.
— Было у кого учиться.
Неожиданно Боря протянул руку, положил ей на плечи.
Она увернулась.
— Галя, а, — Борька как-то чересчур посерьезнел, говорил с хрипотцой. Снова протянул руку.
— Держись за руль, перевернемся.
Боря ехал медленно, едва тащился. Мучительно соображал. Вдруг переключил скорость, добавил газ, проскочил несколько метров, свернул с дороги:
— К одному мужику тут надо…
Помчался вдоль просеки. Опять резко крутанул баранку — машина встала меж деревьев. Схватил Галю крепко, ловил губы, дышал:
— Я же о тебе день и ночь…
Боре действительно в последнее время не раз она вспоминалась. Бывало — злом, бывало — добром. Жена была чересчур размеренной, правильной и какой-то невероятной любительницей чистоты: в квартире ни пылинки, ни соринки — не знаешь, куда и ступить. Ребенка воспитывала исключительно по книжкам — страшно дыхнуть на него. И думалось о Гале — с ней было бы проще и свободнее.
— Прибереги себя для жены, — оттолкнула Галя его: он всегда удивлялся ее силе.
— Что жена? Думать о ней не хочу, ты…
Галя вынырнула из его объятий, выскочила из кабины.
— До свиданья.
— Подожди! — Прыгнул следом, схватил за руку. — Галя! Разведусь я! — И сам удивился своим словам. И обрадовался. Жизнь с женой, квартира казались далекими и ненужными, будто даже не его.
— Не могу без тебя! К общежитию твоему как-то подъезжал, стоял-стоял, да и не зашел. Сробел отчего-то.
Галины глаза так и впились в него, что-то выискивали, страх в них жил и надежда.
— А помнишь, мы с тобой в лесу были: когда ты в армию приезжала ко мне. Лосей пугали… С капэ, помню, звонят: сестра, говорят, приехала. Я удивляюсь — неужто Люська? Непохоже на нее. Прихожу — а там вон какая сестра! Дурак я, Галька, дурак! Надавай по этой дурной башке! — Боря взял ее за плечи, наклонился. — Ну как я без тебя?
Она вся сжалась, усиленно глотала, глотала, отбивалась веками — не получилось — покатились из глаз капельки.
— Господи… Почему верю-то тебе? А, Боря? Не хочу верить, не хочу, а не могу… И как это вышло, что мы сегодня встретились? — прижалась к его плечу Галя.
— Судьба, наверно, — сказал Боря. Он казался сейчас себе большим, сильным и мудрым.