Провыл аккорд, и музыка умолкла.
— Играйте, не останавливайтесь! — резанул Петя, словно бичом хлестнул.
Музыканты-самодеятельщики переглянулись, ища поддержки, зашарили глазами по залу. Повисла тишина.
— Я что сказал! — довесил Петя, сотрясая воздух внезапно прорезавшимся голосом.
— Ладно, танцуй на здоровье, — вроде бы небрежно, независимо сказали с эстрадки.
И снова взвыли гитары.
Петя прижимал к себе девушку, водил ее по опустевшему пятачку и упоенно говорил:
— Я знаю, ты всех любишь, ты хочешь обнять весь земной шар. Он большой, понимаешь, большой. Тебе будет тяжело. Люби небо, люби закат, люби теплый воздух, люби землю под ногами… Давай с тобой уедем на Крайний Север…
Подлетел Васька и дернул Петю за рукав.
— Рвать надо отсюда! Счас колхозники кодлу целую соберут.
Петя не среагировал.
— Дергать надо, слышь?
— Идите, — небрежно бросил Петя.
— Ты что, сдурел? Счас напинают, так быстро поумнеешь, — пробовал было взять напором Васька.
Но Тихоня так глянул на него сверху, что Васька вытянулся в струнку и вдруг бухнул:
— Курнуть хочешь?
— Давай, — тряхнул Петька головой. — Я сейчас, — сказал он девушке и пошел за Васькой.
На улице, поглядывая на пока еще небольшую кучку местных, принялись все пятеро техникумовских уговаривать Петюню уйти, убеждали нервно, наперебой. Петя выкурил сигарету, браво отбросил ее щелчком, повернулся и пошел в клуб.
Через секунду выскочил разъяренный, метнулся к ребятам.
— Не видели, куда ушла? — выпалил он.
— Кто?
— Ну эта, Нинка, девчонка, с которой танцевал?
— Не видели.
— А-а, — Петюня мотнул кулаком в воздухе. Сказал как отрубил: — Пошли искать.
Услышав сзади топот, техникумовские по инерции рванули вперед. Бежали быстро, но непонятно куда — палатки, а с ними помощь были в противоположной стороне. Васька оглянулся. Под единственным не разбитым фонарем, повернувшись к толпе, вольно, даже лениво, вразвалку стоял Петюня.
Навалилась братва на богатыря, закружилась вокруг, замельтешила. А Петя и правда, как этот, как Илья Муромец, махнет раз, и полчища ложатся. Больно много махать и не пришлось, раза два-три, не больше. Рассыпалась дружная толпа, как горох раскатилась. Кто-то панически заорал:
— Нож у него! Нож!
Местные откатились теперь уже в сторону. Кричат:
— Брось нож, гад!
А Петюня стоит посередине — с одной стороны свои зубами лязгают, с другой местные, — недоуменно хлопает глазами. На земле, в шагах трех от него, навзничь лежит человек.
— Слышь, брось нож!
— Нету, ребята, у меня ножа, — Петя протянул руки и показал ладони. — Нету, — искренне оправдывался он.
Кто-то вылез из проломленного палисадника и бочком шмыгнул к своим. Заходились лаем собаки.
— Пырнул, что ли, он его, — забеспокоились техникумовские.
— Кто его знает. Не было, кажется, у него ножа.
Человек на земле зашевелился, приподнял голову и, не сводя глаз с Пети, стал тихонечко отодвигаться.
— Вот ползет, видите! — обрадовался Петя.
— Санек, ты не порезан? — поинтересовались слева, от сельских.
Санек молчал, двигался.
— Брось нож! А то счас ружье вынесу, ахну раз, и все! — крикнул кто-то несдержанный. Наверно, тот, который вылез из палисадника.
— Петька, если ты его ножом, так скажи лучше, — посоветовал Васька.
— Да че вы такие-то! — негодовал Петя. — Какой нож? Нету!
— Ну ты, верзила, — захорохорился снова кто-то в толпе.
— Пошли вы… — Петя досадливо махнул рукой и пошел себе на деревенских, в сторону палаток. Перед ним расступились. Техникумовские, вовремя сообразив, шмыгнули в образовавшийся проем.
Но чуть отойдя, Петя повернулся, растопырил возмущенно руки и как-то с мукой, от всего сердца прокричал:
— Ну, ребята! Мужики! Ну, чего вы! Как эти… Какой нож? Нету.
И через полчаса деревенские были лучшими Петиными друзьями, приглашали в гости, восхищенно трогали мускулы.
Все вместе дошли до палаток. Бурными разговорами, гиканьем разбудили спящих. Привлек шум и тех, кто гулял по березняку: получилось огромное сборище. Пели под гитару, обнимались. Свои во главе с Васькой, да и местные, не переставая, похвалялись Петькиными подвигами, забыв, что сами-то были не на высоте. Хлопали по плечам, спине, жали руку, восторженно приговаривая:
— Ну ты парень, Петька!
— Парень какой ты оказался! Ух!
Дима, спортсмен-борец захотел сам испробовать Петькину силу, подавили они друг другу руки. Потом потрясал расслабленно тренированными бицепсами и восхищенно говорил: