— Просто сбит с толку. — Он и в самом деле был озадачен.
Надо же, только встретились, познакомиться не успели, давай характеризовать. И в общем точно. Какая открытость и непосредственность! Прямо живой родничок льется. Правда, все-таки чересчур легко и запросто входит в контакт.
— Вы, наверно, в конторе ясновидящих работаете? — попытался пошутить Иван. Показал на дюралюминиевое сердечко, — а это что, оракул?
— Это мне мальчишка из моей бригады сделал и подарил.
— Из вашей бригады?
— Да. Вы, наверно, думали, что я маленькая еще. Сколько, подумали, мне лет?
— Шестнадцать, семнадцать.
— Хм. Не-ет. Мне осенью уже девятнадцать будет, — вздохнула она.
— Ну! Вы в расцвете сил. Я по сравнению с вами дед, четвертную отмотал. Двадцать пять, — зачем-то набавил Иван себе год.
— Так это же мало! Для мужчины ерунда. Вы даже не в расцвете сил.
— Для мужчины, может быть. Но для человека… Добрые люди уже успевали дел понаворотить.
— И вы успеете. Сейчас время другое, информации много, надо ее переработать. Двадцать пять лет… Раньше солдаты только в армии столько служили, а потом еще семьи заводили. Вы обязательно что-нибудь сделаете, добьетесь, надо только неустанно работать.
— Хорошо, — рассмеялся Иван. — Буду неустанно работать.
Он хоть и смеялся, но в глубине что-то подспудное шевельнулось, отнеслось серьезно к ее словам. Незаметно подошли к универмагу.
— Мне сюда, — остановился Иван. — За лампочкой. Лампочка в комнате перегорела, а без света как-то скучно… Но… — Иван засуетился. — Может, вам тоже нужна лампочка?
— Нет. Я подожду здесь.
— Правда?
— Конечно. Только мы до сих пор не познакомились.
— Иван. — Он не мог без гордости называть свое имя. — Можно Ваня, Ванька. И переходим на «ты». Идет?
— Ива-ан! Как здорово-о!.. Хм. А меня зовут противно. Если имя мое вам… тебе не понравится, я не разонравлюсь?
— Нет, ни капли.
— Валя.
— Красивое имя!
— Тебе нравится? Ну пусть.
Он нырнул в магазинную сутолоку — праздник на носу. Закрутился в толпе, спеша найти нужный отдел. У кассы очередь. Не стоялось. Чудеса какие-то, первый раз такое, распирает всего, в голове кавардак — это же… слов нет, прямо какая-то материализация его мечты! Вот он здесь, в очереди, а всей душой, руками, ногами там, с ней: стоит она сейчас, немножечко растерянная, ежится, отчего погончики на клетчатом пальтеце топорщатся коромыселками, ее одолевает радостный непокой, удивление, в волнении она даже причмокивает губами, вся живет встречей с ним… Впереди стоящую цепочку людей словно застопорило, и Иван испытывал сильное желание давануть ее грудью. Не выдержал, предупредив позади стоявшую женщину, что вернется, помчался к выходу, кого-то зацепил по пути, крутнулся на ходу юлой, прижал руку к сердцу, склонился: извините — и дальше! Увидел ее еще через стеклянные, шаркающие туда-сюда двери. Она стояла почти так, как он и представлял: плечики поджаты, на сомкнутых руках висит сумочка… Только спокойней. И скучала, кажется… Он сдержанно пошей обратно. Снова с кем-то столкнулся, на него закричали, бросил походя: «Берегите нервы». То, что переполняло его, волновало, заставило сорваться с места, вдруг как-то погасло. А чего, собственно, распрыгался? Ну, милая, обаятельная девочка, подкупает незащищенностью, открытостью, естеством видимым. С интуицией. Хотя, если вдуматься, никакой особой проницательности в ней нет — действуют на него ее простота и наивность. А еще весна и настроение. Да разве он не встречал подобных — сколько угодно! И красивей и задорней. Таких уж совсем неземных обаяшек с восторженным взором — рот раскроешь от удивления! А здесь на самом деле что: игра в исключительность, в вечное духовное паренье, в богатство ощущений и прочая бодяга! И если постараться отбросить собственные надумы — всегда он что-то этакое в людях видеть хочет, усложняет все — ситуация такова: девушка идет одна, кто-то подарил ей сердечко металлическое, собственное сердце расшевелено, уже чего-то хочется, а тут весна, первое тепло, вечер, предпраздничный ажиотаж, может, праздник провести не с кем, в компании с новым кавалером появиться приятно, парень топает рядом, видок терпимый — отчего бы не познакомиться! На то пошло, внешность ее не каждого растревожит, лишь, так сказать, душу романтическую, впечатлительную, или такого мозгодуя, как он — тут она верно угадала человека — интуиция все-таки есть. Но это все его обычные умствования. Жизнь проста. Надо просто встряхнуться, не так уж он часто позволяет себе развлечения. Самое смешное то, что она теперь и дальше, против своей воли даже, будет пытаться остаться такой, какой он ее увидел — обычно так бывает с людьми, когда воспримут их яркими и редкими. Ничего. Легкую блуждающую улыбку (загадочную), грусть в глаза (след жизненных испытаний), грудь колесом, вальяжная разболтанность — и вперед.