— Бублики продавали, — ответил Федька.
— Ты что, ошалел?! — прошипел Витька. — Всех выдать хочешь?
— Ладно, не вякай, — обернувшись, ответил Федька и махнул рукой.
— По скольку просили-то? — улыбнулся Максим Максимыч.
— Сначала по тридцатке, — спокойно ответил Федька.
— А потом?
— Потом по двадцатке, — со вздохом ответил Герка.
— Продешевили, стало быть. — Максим Максимыч сел за стол. — Что делать-то будем? — спросил он.
Ребята молчали. Молчал и Максим Максимыч.
Витька смотрел в окно. Обида на военрука прошла, как только он узнал, что Джек в полной безопасности. Только зря военрук про тельняшку сказал. Он же носит ее с тех пор, как наши оставили Севастополь. В память о старшем брате, который защищал Одессу и пропал без вести.
Сережка думал о Сашке. Никак он не мог заставить себя переступить черту отчуждения первым. Была у него эта дурацкая черта, за которую всегда ругал его отец. Сережка полез в ранец и, засунув внутрь руку, убедился, что новый рисунок на месте. Теперь он на выставку этот рисунок не отдаст. А отдаст Сашке. Сегодня же пойдет к нему. С фальшивым паспортом у Сережки ничего не вышло. Все запасы масла Сережка отдал Сашке. Разумеется, Сашка не знал об этом, если только Федька с Геркой не протрепались. Ладно, перебьется пока без паспорта.
Герка ерзал на скамейке в ожидании звонка. Сегодня он покажет учителю физики свой детекторный приемник. И тогда ему будет разрешено работать с физическими приборами почти самостоятельно. И помогать ему вызвалась Анюта Федорчук. Она сидела рядом и чертила крестики на листке в клеточку. Ставила внутри получившихся квадратиков точки, а на углах галочки, и получались красивые буквы — «Г Е Р А».
— Ну, что притихли? — спросил Максим Максимыч. — Бить вас некому.
— Ага, — сказал Герка, — некому.
— А я тебя не спрашивал. — Максим Максимыч улыбнулся и тут же спрятал улыбку: «А ведь правду сказал Рыжий — некому бить. А я еще улыбаюсь, дурак».
Федька даже не знал, о чем он думал. Мысли перескакивали с одного на другое, не слишком цепляясь друг за друга. Он думал о том, как Сережка помирится с Сашкой, как он отдаст все фантики Кольке. И Колька сразу станет богаче всех филевских мальчишек, потому что ни у кого фантиков-элефантиков в таком количестве, как у Федьки, во всем мире не было. А Сережке он не будет жарить ни картошки, ни варить калмыцкого чая. Просто им будет не до этого.
Почему-то все взрослые встречаются с друзьями своего детства очень редко. То ли дел много, то ли разъезжаются в разные города и присылают поздравительные открытки только на Новый год, то ли новые друзья появляются и не до старых. Но они все-таки, Сашка, Сережка, Герка и он, Федька, даже если и разъедутся, обязательно будут встречаться. К счастью, Федька в то время еще не знал, что с друзьями детства можно жить в одном дворе всю жизнь, здороваться при встрече и никогда не приходить друг к другу.
И еще Федька размышлял о том, как это древние греки сумели так рано открыть закон — ничто не исчезает и не появляется просто так. Сначала кентавр берется за меч, но настает время, и человек отрубает голову кентавру. Миледи отравила Констанцию Бонасье, но и ее постигло возмездие. Потому что был д’Артаньян. Ребята кричали, что нужно выгнать Сашку из класса. А теперь ребята просят его, чтобы он вернулся в школу. Потому что был он, Федька Соколов. Егора Алексеича Вовкин отец выгнал из дому. А теперь Вовкиного отца забрали из дома. Потому что была милиция. Немцы захватили нашу землю. Но настанет время, и мы пойдем по их земле и дойдем до Берлина. Потому что был Федькин отец. Федька назвал это законом бумеранга. Дураком он, Федька, был, когда думал, что бандиты-чернокошкинцы одеваются, как Витька Новожильский, — в тельняшку и прохаря. А бандиты и воры могут ходить в дорогих пальто с каракулевым воротником и платить продуктами за то, что их дети занимаются на дополнительных занятиях. А настоящий человек, как Витька Новожильский, мог выглядеть как блатной. Или вот у Сережки джек-лондоновский подбородок, а воли у него не больше, чем у него, Федьки. Дураком он, Федька, был, когда челюсть выпячивал.
Только Федька не заметил, как стал получать отличные отметки по арифметике, перестал играть в расшибалку и курить, меньше стал ругаться. Это получилось как-то само собой, без всяких усилий. А когда что-нибудь получается без усилий, это редко замечается, разве что со стороны...
Дверь распахнулась, и в класс вошел Сашка. Он остановился на пороге.
— Ты чего опоздал? — спросил Максим Максимыч.
— Так, — ответил Сашка.