— Нет, не могу я ему ссылку указать. Всё-таки его отец жаловал. Не могу я его всего лишать. Перед памятью отца не могу.
— Но, государь, вся Дума просит.
Царь хоть и юн был, и здоровьем слаб, но не захотел в ссылку отправлять Артамона Сергеевича. Тогда Милославский, вспомнив свой горький опыт, предложил:
— Хорошо, Фёдор Алексеевич, давай тогда отправим его воеводой куда подале.
— Ну вот воеводой — это можно, — обрадовался царь. — А то ссылка. Он ведь не враг мне. А куда воеводой-то?
— В Верхотурье хотя бы.
— А где это? Покажите чертёж.
Принесли чертёж Русской земли, показали Фёдору.
— Так это ж аж за Уралом?
— Да, это за Уральским камнем, государь.
— А нельзя ли ближе? Не хотелось бы обижать.
— Везде уж есть воеводы, государь. На живое место не пошлёшь.
—Это верно.
И уж на следующий день едва Матвеев появился в передней, как от царя вышел Стрешнев с указом в руках и объявил ему:
— Указал великий государь, быть тебе, Артамон Матвеев, на служении воеводой в Верхотурье. И отъезжать туда со всем поспешанием.
Матвеев поклонился указу и сказал:
— Передай государю, Родион Матвеевич, что я служил верой и правдой отцу его, Алексею Михайловичу, и ему послужу ещё, в любом качестве и на любом указанном им месте.
Хорошо понимал Артамон Сергеевич, от кого всё исходит, за что мстят ему и что отрок-государь тут вовсе ни при чём. И был отчасти даже доволен, что уедет подальше от этого осиного гнезда. Он был уверен, что едет ненадолго, что может так случиться, что воротят его даже с дорога. Потому как, имея неплохие познания в медицине, знал, что Фёдор не жилец, что здоровье у него ещё хуже, чем было у старшего брата Алексея. А когда (Господи, прости ему мысли грешные) Фёдор уйдёт из жизни, то престол наследует Пётр, а по малолетству его правительницей станет Наталья Кирилловна, и уж она-то первое, что сделает на троне, — воротит Артамона Сергеевича в столицу, ибо из всего притронного окружения доверяет только ему, своему воспитателю. Ведь именно его стараниями она стала женой Алексея Михайловича, царицей стала.
Матвееву было разрешено взять с собой дворни и поклажи сколько сможет увезти. А так как ехал он воеводой, то взял с собой не только пищали, но и две пушки с запасом пороха и свинца. Предполагалось, что в пути могут напасть разбойники и пушки тогда сделают своё дело.
Отправлялся окольничий Матвеев на воеводство длинным обозом, что-то около двадцати телег со скарбом, слугами, их жёнами и даже детьми. Взял с собой десятилетнего сына Андрея[16] и даже племянников, которых дорогой учил чтению и письму, если позволяли обстоятельства. Даже карл Захарка, призванный в пути потешать господ, ехал с обозом.
Однако, выпроводив Матвеева из Москвы, недруги не успокоились. Если с сидящим на троне царём — даже и юным — спорить было не принято, то уж в верхней горнице, куда собиралось всё семейство, сёстрам и тёткам царя представлялась возможность уговаривать царственного отрока, а то и требовать хором исполнения женских желаний и капризов. Туда, в верхнюю горницу, была вхожа и Хитрово Анна Петровна, как кормилица царевича, ненавидевшая молодую царицу Наталью Кирилловну и её воспитателя Матвеева. Само собой, на эти семейные посиделки мачеху никогда не приглашали, а Фёдору, однажды пожелавшему позвать её, дали понять, что мачехе здесь делать нечего.
Вот Милославский и Хитрово стали действовать через верхнюю горницу, дабы «упечь-таки Артамошку в ссылку».
— Федя, — обращалась тётка Ирина Михайловна, — сказывают, Матвеев увёз книгу с рецептами из аптеки и в той книге указаны цифирью составы зелий.
— Надо книжку-то посмотреть эту, — подхватывала Софья Алексеевна. — В народе слухи ходят, что батюшку отравили, поди, в книжке той зелье эта и записано.
Фёдор, за день уставший от сидения в Думе, обычно лежал, и сёстры наперебой ухаживали за ним: кто подавал питьё, кто укрывал ноги или поправлял подушку. И самая старшая Романова — Татьяна Михайловна по-матерински ласково советовала:
— Ты, Феденька, вели ту книжку-то у него забрать. Пусть хоша кто-то знающий посмотрит её. Хотя бы твой учитель Симеон Полоцкий[17]. Пошли кого-нито вослед.
А уже через день в переднюю был вызван полуголова стрелецкий Лужин Петьша, и Стрешнев, выйдя туда от царя, прочёл:
— Государь указал тебе, Пётр Лужин, ехать вслед за Матвеевым, пусть встанет в Лаишеве под Казанью впредь до особого указу. И забери у него книгу аптекарскую, в которой многие статьи писаны цифирью, а ещё забери у него Ивана-еврея и карлу Захарку. И вези книгу и людей сюда, на Москву.
16
17