В каюте капитана дотошно всматривался в карты. Обрадовался, когда увидел в полированной шкатулке шкипера астролябию.
— Сей угломерный инструмент мне знаком, — обрадованно сказал он капитану.
Капитан открыл красный полированный ящичек.
— Каждый добрый шкипер обязан знать свое место в открытом море. Для того служит хронометр и для сбережения точного времени в Англии изготовлен. Астролябия и хронометр первые помощники капитана.
До захода солнца Петр «щедро одарил капитанов и матросов». Тут же подозвал Лефорта и Апраксина:
— Сотвори, Франц, застолье славное, штоб сары[17] нас долго помнили. А ты, Федор, по сему случаю стрельцов наряди, пушечную стрельбу в их честь произведи.
До конца недели царь не сходил с прибывших кораблей, придирчиво изучал рангоут и такелаж, палубы и трюмы, разглядывал устройство и конфигурации парусов.
Капитан шхуны, удивляясь смекалистому ученику, на прощанье сказал:
— Ремесло моряка, ваше величество, дело весьма мудрое. Чтобы его познать, надобно многое знать и долго служить на корабле…
Несмотря на пристрастие царя к судам, Апраксин все-таки решился напомнить:
— Петр Лексеич, того, пора бы возвертаться, матушка-то убивается.
Несколько раз слезно молила Наталья Кирилловна сына поскорее закончить затянувшееся путешествие. Брат Петр сообщал воеводе из Москвы с почтой, что царица прихварывает, измучилась ожидаючи сына.
— Ведаю сам, дядько, — вздохнул, досадуя, тот, — завтра собираемся. Накажи Афанасию и приезжай сам на литургию к Илье Пророку.
У архиерея Апраксин застал гостя, архимандрита Соловецкого монастыря Фирса. Предвидя скорый отъезд царя, он привез ему, как было заведено, разные подарки.
Новость архиерей воспринял благодушно.
— Оно и по времени пора государю и о державе озаботиться. Чаю, в Москве-то бояре в дремоте пребывают, надо бы их встряхнуть. — Афанасий обратился к Фирсу: — Ну вот и твое время приспело. Укладывай свои подносы на карбас, поедешь с нами на Кегостров.
Прощальную обедню царь служил в полюбившейся ему церкви Святого Ильи Пророка. «Великий государь, — гласит летопись, — також в паперти у северных врат церковных изволил слушать божественную литургию. И по чтении Евангелия архиерей великому государю должное почтение отдал и рущие со архиереем. И великий государь у архиерея благословился и обычно целование сотвори. По сих великий государь пожаловал архимандрита соловецкого к руке. Архимандрит поднес великому государю икону соловецких чудотворцев на окладе да святую просфору и святую воду, книгу жития и службы чудотворцев и лестовки — подавали казначей архиерейской да ключарь. Великого государя поддерживал боярин князь Б. А. Голицын, а иныи боляре в слушании литоргии в церкви стояли. Литоргию служил тоя церкви священник. По заамвонной молитве ключарь подносил по чину архиерею антидор, а иподиакон — теплоту, и великий государь от руку архиерееву по чину антидор принимал и теплоту кушал, такоже и боляра».
Во вторник 19 сентября распогодилось на бабье лето. Петр расставался с Архангельским городом. На свою шняву он взял воеводу с дьяком и «гостя», начальника таможни Алексея Филатьева. За царем следовала на трех карбасах свита. Вдоль пристани, городского берега выстроились стрелецкие полки. Палили из пушек и пищалей. Когда процессия поравнялась с архиерейским домом, певчие запели государю многолетие. От берега отвалила шняка с архиереем.
— Прими наши дары, государь, путь дальний, не обессудь.
«И великий государь хлебы, и рыбу, и пироги приказал принять любезно, и архиерея изволил принять к себе в судно, а хлеб и рыбу указал отвести на кормовое судно. Архиерей с государем до архангельского монастыря (собора) путешествовал, и оттоле изволил государь по молитве и по прощении отпустить архиерея в дом архиерейской, с ним же воеводу, дьяка и гостя: а сам великий государь отпустя их, изволил Богом сохраняем шествовать в путь свой. Архиерей же пришед в дом свой кушал хлеба с воеводою».
Прощаясь, Апраксин передал письмо для жены, а царь наказывал:
— «Святого Петра» присматривай. Не забудь леса припасти до зимы для строения новой яхты. Потолкуй с купцами Бажениными на Вавчуге, нынче к ним загляну. Пушки отольем в Олонце, блоки я сам обточу. На верфь пришлю пару-тройку подмастерьев из Голландии, без них не сладить по-доброму. А письмецо жинке передам непременно.
«Пелагеюшка-то грамоте не обучена, — подумал Федор, — разберутся как-нибудь, Андрейка поможет…»
Когда караван судов скрылся за дальним поворотом реки, архиерей перекрестился и пригласил Апраксина: