Сестер Корвин-Круковских поразила с первых же встреч пронзительная откровенность Достоевского. Он рассказал им о своей казни на Семеновском плацу, когда, ожидая расстрела, увидел, что солнце вышло из-за туч, и смотрел неотрывно на эти яркие лучи, думая, что через пять минут сольется с ними.
Рассказал сестрам о своей болезни — эпилепсии, которая, по его словам, началась в ссылке, в Семипалатинске, в пасхальную ночь, когда он, страшно возбудившись, спорил со своим товарищем-атеистом о боге: есть бог или нет его?
Рассказывая, он не замечал, с каким обожанием и восторженной любовью подростка смотрит на него младшая сестра Соня (Софья Ковалевская осталась верна своей детской влюбленности, навсегда сохранив к писателю чувство глубокого поклонения и величайшей признательности). Достоевский обращался только к старшей сестре Анне, покоренный замечательной красотой этой высокой и стройной девушки, с прекрасным цветом лица, глубокими зелеными глазами и шелковистыми белокурыми волосами.
Он так был покорен Анною, так был очарован ее молодостью и чистотой, что это свое очарование принял за любовь и уверил в своей влюбленности не только себя, но и ее тоже. (Возможно, здесь сыграл свою роль принцип контраста, светотени: после всего, что Достоевский пережил в отношениях со своей первой женой Марией Дмитриевной и особенно в страстном романе с Аполлинарией Сусловой, Анна казалась ему полной противоположностью.)
Однажды вечером, когда писатель и Анна остались вдвоем, он сказал ей о своих чувствах и просил стать его женой. По свидетельству Софьи Ковалевской, Анна Васильевна сразу же после предложения говорила сестре: «Ему нужна совсем не такая жена, как я. Его жена должна совсем, совсем посвятить себя ему, всю свою жизнь ему отдать, только о нем думать. А я этого не могу, я сама хочу жить!»
Какие пророческие слова, как будто прямо адресованные второй жене писателя, Анне Григорьевне! Именно ей на вопрос, почему не состоялась его свадьба с А. В. Корвин-Круковской, Достоевский ответил: «Анна Васильевна— одна из лучших женщин, встреченных мною в жизни. Она — чрезвычайно умна, развита, литературно образована, и у нее прекрасное, доброе сердце. Это девушка высоких нравственных качеств; но ее убеждения диаметрально противоположны моим, и уступить их она не может, слишком уж она прямолинейна. Навряд ли поэтому наш брак мог быть счастливым… От всей души желаю, чтобы она встретила человека одних с ней идей и была бы с ним счастлива!»
Через несколько лет Анна Васильевна вышла замуж за французского революционера Шарля-Виктора Жаклара (1843—?). Во второй половине 70-х годов, когда Анна Васильевна вместе с мужем оказались в Петербурге, она очень часто навещала семью Достоевского, а тот, в свою очередь, любил захаживать к ней. При этом^ни никогда не испытывали чувства ревности по отношению друг к другу. И это как раз говорит о том, что их весенний роман марта-апреля 1865 года, начавшийся с публикации рассказа «Сон» в журнале «Эпоха», не отличался ни глубиной, ни страстью, а был просто литературной дружбой, хотя и довольно продолжительной и повлиявшей на художественное творчество писателя. Так, некоторые черты психологического и нравственного облика А. В. Корвин-Круковской можно узнать в образах Аглаи в «Идиоте», Ахмаковой в «Подростке» и Катерины Ивановны в «Братьях Карамазовых».
Через полтора года после первой встречи с Анной Васильевной Достоевский писал ей, что познакомился с удивительной девушкой, которая согласилась выйти за него замуж. Этой девушкой была двадцатилетняя стенографистка Анна Григорьевна Сниткина.
Но этому знакомству предшествовала работа Достоевского над своим величайшим созданием — романом «Преступление и наказание».
Глава седьмая
«Преступление и наказание»
Истоки «Преступления и наказания» восходят ко времени каторги Достоевского. 9 октября 1859 года он писал брату из Твери: «В декабре я начну роман… Не помнишь ли, я тебе говорил про одну исповедь-роман, который я хотел писать после всех, говоря, что еще самому надо пережить. На днях я совершенно решил писать его немедля… Все сердце мое с кровью положится в этот роман. Я задумал его в каторге, лежа на нарах, в тяжелую минуту грусти и саморазложения…»
«Преступление и наказание», задуманное первоначально в форме исповеди Раскольникова, вытекает из духовного опыта каторги, где Достоевский впервые столкнулся с «сильными личностями», стоящими вне морального закона. «Видно было, что этот человек, — описывает Достоевский в «Записках из Мертвого дома» каторжника Орлова, — мог повелевать собою безгранично, презирал всякие муки и наказания и не боялся ничего на свете. В нем вы видели одну бесконечную энергию, жажду деятельности, жажду мщения, жажду достичь предположенной цели. Между прочим, я поражен был его странным высокомерием».
Но в 1859 году «исповедь-роман» не был начат. «Вынашивание» замысла продолжалось шесть лет. За эти шесть лет Достоевский написал «Униженные и оскорбленные», «Записки из Мертвого дома» и «Записки из подполья». Главные темы этих произведений — тема бунта и тема героя-индивидуалиста — синтезировались затем в «Преступлении и наказании».
8 июня 1865 года, прося денег у А. А. Краевского, Достоевский предлагал ему для «Отечественных записок» свою новую работу: «Роман мой называется «Пьяненькие» и будет в связи с теперешним вопросом о пьянстве. Разбирается не только вопрос, но представляются и все его разветвления, преимущественно картины семейств, воспитание детей в этой обстановке и проч. и проч.»
11 июня А. А. Краевский ответил Достоевскому отказом — ввиду отсутствия у редакции денег и наличия большого запаса беллетристики. 2 июля 1865 года, испытывая тяжелую нужду, Достоевский вынужден был заключить кабальный договор с издателем Ф. Т. Стелловским. За те же три тысячи рублей, которые Краевский отказался заплатить, Достоевский продал Стелловскому право на издание полного собрания сочинений в трех томах да еще обязался написать для него новый роман объемом не менее десяти листов к 1 ноября 1866 года. А если бы писатель не представил роман к этому сроку, то он терял бы на 9 лет права на все свои литературные произведения в пользу Стелловского.
Этот кабальный договор позволил Достоевскому выплатить самые неотложные долги и бежать в конце июля 1865 года со 175 рублями за границу от кредиторов и долговой тюрьмы. Он хочет спокойно поработать над своим первым гениальным произведением. Но за границей денежная драма принимает новую, совершенно неожиданную остроту. За пять дней в Висбадене Достоевский проигрывает в рулетку все, что имеет, вплоть до карманных часов.
Достоевский пишет отчаянные письма с просьбой прислать деньги — А. Е. Врангелю, но не получает ответа; А. И. Герцену — но безрезультатно; И. С. Тургеневу — однако тот посылает всего лишь 50 талеров; умоляет своих петербургских знакомых продать какому-нибудь журналу его будущее произведение и прислать ему 300 рублей в качестве аванса, но ни один столичный журнал не соглашается на такие условия. В начале августа в Висбаден приезжает А. П. Суслова, но их совместная нищенская жизнь в убогом отеле продолжается недолго.
Нужда писателя принимает катастрофические размеры. Суслова вскоре уезжает в Париж. «Рано утром мне объявили в отеле, — пишет Достоевский 10/22 августа 1865 года из Висбадена А. П. Сусловой, — что мне не приказано давать ни обеда, ни чаю, ни кофею. Я пошел объясниться, и толстый немец-хозяин объявил мне, что я не «заслужил» обеда и что он будет мне присылать только чай. Итак, со вчерашнего дня я не обедаю и питаюсь только чаем… Нет выше преступления у немца, как быть без денег и в срок не заплатить». Через два дня Достоевского лишают света: «Скверно то, что меня притесняют и иногда отказывают в свечке по вечерам, в случае если остался от вчерашнего дня хоть крошечный огарочек».
В маленькой комнате, без денег, без еды, «в самом тягостном положении» и «в совершенном отчаянии», «сжигаемый какой-то внутренней лихорадкой», при огарке свечи и в полной нищете, как и его герой Раскольников, Достоевский приступил к работе над романом «Преступление и наказание». (И не тот ли огарок свечи вспомнил Достоевский, когда писал центральную сцену романа — чтение Раскольниковым и Соней Евангелия: «Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги».)