Завтрак подходил к концу, когда совсем рядом, на дороге, проходившей через лес, показалась автомашина.
— «ГАЗ-51», — уверенно определил Сергей.
Федос спорить не стал.
Грузовик замедлил ход.
Из кабины соскочили на землю двое. Они не заметили ребят.
— До вечера здесь оставим, — сказал один. — Место такое, что ни одна собака не пронюхает.
— В райцентре загоним. Кучу денег оторвем. Ни за что! Ха-ха!
— Море водки получится. Зерно-то колхозное, высшего сорта. Семенное!
— Колхоз не обеднеет.
— А если обеднеет — так что? Нам какое дело?
— Чтобы ну и не рвать, мешки таскаючи, разверни-ка драндулет и задним ходом к кустам подавай.
— Другой бы спорил.
Загудел мотор. Грузовик начал разворачиваться.
— Правее давай, правее! Вот так! Еще немного… Стой, стой, куда же ты на сухую елку лезешь!
Что-то громко треснуло. Машина остановилась.
— Что там? — послышался озабоченный голос водителя.
— Стоп-сигнал высадил.
— Куда же ты смотрел, дурак! Почему не сказал? Ослеп, да?
— Не скули. Новый ввернешь. Вечером с меня бутылка.
Лена не сразу поняла, что к чему, и уже намеревалась подойти к машине, чтобы попросить подвезти до дому. Но Федос крепко схватил ее за руку и сделал знак, чтобы она молчала и вообще не шумела.
— Вот какие! — сжал кулаки Сергей. — Семена украли в колхозе! Урожай.
В этот момент один из приехавших на машине зашагал в ту сторону, где стояли дети.
— Прячься! — скомандовал Сергей.
Все трое в мгновение ока бесшумно исчезли в кустах, прихватив с собой грибы.
На поляну вышел мужчина среднего роста, худой, с лицом хорька и маленькими глазками, которые бегали под кепкой со сломанным козырьком. Одет был этот человек в новый синий костюм, весь перепачканный какими-то серыми пятнами. На ногах — стоптанные сапоги.
— Дело сделано! — сказал он.
Лицо и даже голос этого человека показались Федосу знакомыми. Откуда?..
А тот настороженно огляделся, заметил возле ели и пнул носком сапога впопыхах забытую ребятами бумагу, в которую был завернут завтрак.
— Ты где там шляешься? — послышался голос оставшегося возле машины. — Помогай, не сачкуй. Калымик-то пополам!
— Смотрю, чтобы глаза лишнего не было. — И он вернулся к машине.
— Ну и что?
— Тихо, как в могиле. Да и чего там! Попадись кто — так нас-то двое!.. А лес — он спокон веку молчит и молчать будет.
— Страшный ты мужик, Адам.
— Какой уж есть. Подавай!
Ребята спрятались — рядом с грузовиком. Им было отчетливо видно каждое движение преступников, место, куда они начали таскать и скидывать один за другим огромные мешки.
— Из нашего колхоза машина! — вырвалось у Лены.
— Тс-с! — Сергей приложил палец к губам, потом прошептал: — Обоих знаю. Шофер из четвертой бригады. Павулин. Второй — Комаровский Адам. Пьяница, чих на него!.. Судили — отсидел, вернулся. Отец говорит: не работает нигде, шляется по ночам.
И тут Федос вспомнил все: замечание, которое сделал на вечере председатель, лентяя шофера, скандал в клубе, слова Миколы о каком-то типе, который буянил… Вспомнил дорогу с нефтебазы, испорченный грузовик и человека, который, пьяно шатаясь, с камнем в руке шел на бензовоз, на Марылю.
Тем временем двое кончили разгрузку, закрыли борт грузовика. Павулин чихнул.
— Правду подумал, — сказал он. — У меня за сиденьем бутылка. Выпьем за удачное начало.
Они полезли в кабину.
— Бежим в колхоз, расскажем! — загорелась Лена.
— Ишь ты, какая умная! Драпанут и отвертятся: ничего не знаем.
— Отвертятся, — согласилась Лена. — И семена перепрятать могут. А над нами все только смеяться будут.
«Раскусить надо и обезвредить… Тут каждый помогать должен», — всплыли в памяти Федоса слова усатого вахтера из проходной нефтебазы.
— А что, если с ними? — произнес он вслух. — Тогда уж не убегут, не отвертятся?
— Ой, не надо! С такими бандюгами шутки плохи! — ужаснулась Лена.
— Да ну! — сказал Федос. Но и ему самому стало страшно от собственной мысли. Почему-то вспомнились мама, тетя Настя, дядя Петрусь… Стоп! Дядя Петрусь — разве был он трусом, когда командовал партизанским отрядом? И неожиданно, как живой, вырос перед Федосом веселый пулеметчик Михась Шапеня. Михась внимательно посмотрел Федосу в глаза и тихо, совсем тихо, так, чтобы не слышал больше никто, сказал: «Ты что же это, Федос, клятву пионерскую забыл?» — «Страшно мне, Михась». — «А мне, думаешь, не страшно было? Я победил свой страх. Честно выполнил долг». — «Я… я тоже выполню!» —»Так выше голову, пионер! Будь готов!» — «Всегда готов!» — «И помни: ты — наследник партизана!»