— Готов? Чист? Рыба тебя чураться не станет? — прищурив правый глаз, Микола придирчиво осмотрел брата. — Ну, тогда за дело! Вот тебе удочка укороченная, а вот горох. Забрасывать не спеши. Присмотрись сперва, что к чему.
С этими словами Микола надел набрякшую вареную горошину на свой крючок и взмахнул удилищем.
Прошла минута-другая. Внезапно белый шарик поплавка качнулся, от него пошли по воде круги, и он исчез в глубине. Микола повел удочкой в сторону, проворно подсек, и в воздухе затрепетала, словно танцуя, серебряная плотвичка.
— Здо́рово! — Федос весь так и засветился.
— А, мелочь! — сказал Микола. Он снял рыбешку с крючка и небрежно швырнул ее в ведерко.
Федос заглянул туда.
— Ого-го! Много уже!
— Кое-что. Ну, понял теперь, как ловят?
— Ага.
— Тогда бери удочку, наживку в жестянке и дуй вон за тот кустик.
Федос сидел с полчаса. А рыба все не ловилась. Хотел было в другое место перейти, как вдруг поплавок завертело, закрутило, повело вниз. Дернул Федос удочку и выбросил на берег небольшую красноперку.
— Поймал! Поймал! — завопил он.
— Поймал, и ладно, — сказал Микола. — Не кричи. Если ты рыбак, сиди тихо, лови следующую.
Но «следующая» почему-то не шла. Подошел Микола.
— Где улов, кандидат? Показывай.
Кандидат принялся искать глазами свою красноперку. Но ее нигде не было.
— Я ведь в руках ее держал… С крючка снимал, — растерянно бормотал Федос.
— Адреса у нее не спросил?
— Она была, была!.. Не веришь?! — На глазах Федоса появились слезы.
— Верю: поймал. Но положил на траву, у самой воды. Вот она и ушла. Бывало такое и со мной на первом курсе рыбацкой академии.
— Жалко, такая красивая рыбка была…
— Какая?
— Красноперка.
— Не жалей. У тебя все еще впереди. А пока воткни удочку в землю и сбегай вон туда, где сосна, Антона Филипповича позови. Пора о завтраке подумать.
Когда Федос подбежал к Антону Филипповичу, тот уже сам складывал снасти.
— Привет сплавщику чужой одежды! Микола прислал?
— Да. Завтракать.
— Иду. Ранний клев кончился. Ну, как мой улов?
— Ого! — восторженно воскликнул Федос, заглянув в ведерко, до половины заполненное рыбой.
— Внушительно, а? И учти: без всякой тени и каких-либо других достижений техники, счеты без костяшек!
…Огонь разложили на том самом месте, где и вчера. Антон Филиппович чистил рыбу, Микола готовил приправу. Федосу было поручено собрать хворост.
— Проголодался? — Микола положил брату на плечо свою сильную руку. — Другой раз, поди, на рыбалку не станешь проситься? Зато уха будет — пальчики оближешь, да что там оближешь — вместе с ложкой проглотишь. Кстати, удочка твоя где? Оставил в воде? Э, нет, так негоже. Сбегай принеси, а то и ее унесет, как ту одежду.
Федос подошел к своему кусту. Удочка оказалась на месте, а вот поплавок исчез.
«Неужели рыба на крючке?..» — Федос с силой рванул удочку на себя. В воздухе блеснула красноперка. Но она оказалась снулой, а изо рта у нее что-то торчало. Федос снял рыбешку с крючка и вытащил из рыбьего рта какую-то бумажонку. Развернул. Это была… записка! Написанная простым карандашом. Бумага не успела еще размокнуть.
«Прости меня, Федос, за то, что я от тебя убежала: очень хотелось в воду. Знаешь, говорят: «Как рыба в воде». А я где? Но ты хороший мальчик, и поэтому я решила вернуться к тебе. Чтобы ты мог получить звание рыбака. В ухе буду я самой вкусной. Будь здоров!»
Федос сразу догадался: Миколина работа!
Лена и лимонад
— Федос, хочешь лимонаду? — спросил Сергей.
— Хочу. А где его взять?
— В магазине сколько хочешь. Только привезли. Свежий.
— Так ведь деньги нужны.
— А у тебя нету?
— Были. Я тете отдал.
— Ворона.
— Сам ты ворона.
— Ладно, не сердись. Можно и без денег обойтись.
— Как?
— Яйца сдать.
— Какие яйца?
— У тебя, я вижу, в голове самой главной кнопки не хватает, чих на нее.
— Но-но! Поосторожней, а то дочихаешься.
— Да ты слушай! В магазине яйца принимают куриные. На заготовки. Хочешь — два, хочешь — двадцать десятков.
— Да ну?
— И платят за них деньгами. Вот тебе и ну. А за деньги можно и лимонаду купить. Теперь понял?
— Так я ведь не курица.
— Зато у твоей тетки несушек полный сарай.
— Ты что — хочешь, чтобы я вором стал?!
— Чудак ты — каким вором? Что, земля перевернется, если десяток яиц возьмешь? Куры-то каждый день новые несут.
— А вот посмотрим, перевернется или нет, — Федос размахнулся и саданул Сергею кулаком в подбородок — приемом, который показал как-то Микола.
Сергей не устоял — упал в крапиву. Но тут же вскочил и отбежал в сторону, крича:
— Ну, погоди! Я хлопцев подговорю, тогда узнаешь, куда солнце заходит, чих на тебя!
Настроение было испорчено. Енот Дутик подбежал, повертелся у ног Федоса, ожидая угощения. Но Федос оттолкнул его ногой и пошел в хату.
После обеда тетя Настя послала Федоса в магазин. За солью и сахаром. На улице он носом к носу столкнулся с Леной. Она ехала на велосипеде, а Сергей бежал сбоку, придерживая его.
Настроение у Федоса испортилось.
— Смотри, как я уже катаюсь! — закричала Лена издалека.
— Хорошо! — засмеялся Федос. — Жалко, что два колеса, а не три. На трех ты бы сразу чемпионкой стала.
— Научусь сама, потом и тебя научу, ладно?
— Учительница! Ты хоть на столб не наткнись!
— Какой ты колючий сегодня! — Лена остановила велосипед, спрыгнула на землю. — А у нас с Сергеем лимонад есть. Хочешь — угостим.
— Сама пей… со своим Сергеем!
— Вот ты какой! А я думала, ты умный, добрый… Ну и не надо! Подумаешь!
— Какой есть, такой есть! Хвостом за тобой бегать не стану!
— А тебя и не зовут. Поехали, Сергей.
— Катитесь, катитесь! Лимонад ваш выдохнется. Снова придется по куриным гнездам шнырять!
Сергей молчал, словно то, что говорилось, трогало его не больше, чем прошлогодний снег.
На велосипеде
— Марыля, научи меня на велосипеде кататься!
— Отстань, Федос. Некогда мне. Ты что, не видишь, что в хате делается?
— Ну, Марылечка!..
— Вот нытик! Так вот приспичило?
— Очень-очень!
— Тогда бери тряпочку, протирай мебель. А я пол буду мыть. Порядок наведем — поучу.
— Хорошо.
Тетя Настя только руками всплеснула, когда дверь открыла:
— Федос, маленький мой! Слабенький! Кто это тебя работать заставил? Марыля, как не стыдно!
— Да что ты так беспокоишься! Только здоровее будет. А к тому же и выгодно ему.
— Но он ведь…
— Никакой я не слабенький и не больной. А такой, как все! — рассердился Федос и принялся изо всех сил тереть ножку стола.
— Что ж, коли так, то ты, Федос, молодец. Только не спеши, а то стол сломаешь.
Тетя Настя поправила платок на голове и пошла к двери. На пороге обернулась и посмотрела на Федоса. Внимательно, ласково.
Когда в хате воцарился полный порядок, а выкрученная тряпка была аккуратно вывешена для просушки во дворе, Марыля сказала:
— Выводи велосипед из сарая, помощничек!
Помощничек расставил руки так, словно за руль велосипеда держался, пригнулся, как в седле, и быстро-быстро заработал ногами.
Марыля засмеялась:
— Тебе и велосипед никакой не нужен. Только бы багажник и звонок приладить.
Учила она Федоса на дороге, за воротами. Он учел свои прежние ошибки, не разгонялся и не кричал «ура!», как тогда, в день знакомства с Сергеем и Леной, когда впервые вскарабкался на раму. Теперь больше на дорогу поглядывал, камни и ухабы старался объехать.
Марыля требовала:
— Смелее держись. Рулем равновесие поддерживай. Вот так.