Федос сидел как на иголках, ерзал на своем месте.
— Ты что? — обернулся к нему Сергей. — Уйти хочешь? Валяй! — и Сергей мотнул головой в сторону раскрытого окна.
— Нет, нет, — ответил Федос, не спускавший глаз с сестры.
— А сейчас, — объявила Марыля после того, как хористы покинули сцену, — перед вами выступит самый юный участник нашей самодеятельности Федос Малашевич.
— Ты?! — в свою очередь удивился Сергей.
А рыжеволосый Петя даже рот разинул.
— «Песня белорусских пионеров», — звонко разнесся над залом голос Марыли.
Федос вышел на сцену, глянул на зал, заволновался. Во рту пересохло. Но тут он увидел в зале тетю Настю. Она сидела в первом ряду, ласково и ободряюще улыбаясь. И Федосу стало легче. Он почему-то вспомнил школьный зал, где выступал не один раз, и как-то сразу успокоился.
Микола, который появился на сцене со своим аккордеоном, словно почувствовав это, заиграл вступление, и Федос запел:
Зал замер. Федос ощутил, что так внимательно его не слушали еще никогда. Только какие-то две женщины перешептывались между собой, и Федос услышал:
— Чей это? Чей?
Но на них зашикали.
Когда Федос кончил, ему долго аплодировали. А больше всех старался Сергей. Тетя Настя вытирала глаза уголком платка, взволнованно и радостно улыбалась и что-то отвечала обратившейся к ней соседке.
После концерта были танцы.
Федос огляделся кругом, ища Сергея и его товарища. Но ни того, ни другого нигде не было видно. Федос сладко зевнул. Тетя Настя издали заметила это и, подойдя к племяннику, сказала:
— Ну, Федос, хорошего понемножку. Пошли домой?
— Пошли, — кивнул головой Федос.
Но в это время на улице кто-то закричал громко и тревожно. Потом послышалась чья-то хриплая ругань.
Микола отложил в сторону аккордеон, достал из кармана красную повязку с надписью «дружинник» и вышел. За ним, на ходу повязывая такие же повязки, устремились еще трое парней.
— Что это там, тетя Настя? — спросил Федос.
— Кажется, Адам Комаровский. Он недавно только из тюрьмы вышел, а снова за свое. Выпьет лишку — и к людям пристает.
Когда вышли на крыльцо, Федос увидел, как несколько человек усаживают в кузов автомашины какого-то мужчину.
— Сколько ему начислим, Антон Филиппович? — услышал Федос голос Миколы.
— Воевал? Сопротивлялся? — спросил оказавшийся рядом с Федосом колхозный бухгалтер, тот самый, с которым он познакомился на рыбалке.
— Еще как! Девушек оскорбил, драться пробовал.
— Тогда пятнадцать, елки-палки!
— Есть пятнадцать! — ответил Микола.
Машина, сверкнув фарами, тронулась.
На крыльцо поднялся Микола.
— А я думал, ты уехал! — сказал Федос. — Что ты там делал?
— Видишь ли, братец, у нас в колхозах вытрезвителей нет, как в городе. И КПЗ тоже не водится.
— Чего? — не понял Федос.
— Камера предварительного заключения. С пьяницами мы по-своему расправляемся. Если он тихий, не буянит — покатаем на машине и домой доставим, а проспится — поговорим. Ну, а если уж ругается или рукам волю дает, тогда за несколько километров отвезем и выпустим в поле. Там пускай себе буянит. Пока до дому доберется, вся дурь из головы выветрится. А стоимость перевозки в любом случае с него высчитают. Как за полную машину груза.
— Пятнадцать — что такое?
— Этот тип буянил, даже дружинника ударил. Поэтому его отвезут за пятнадцать километров.
— А почему у Антона Филипповича спрашивали, на сколько отвезти?
— Бухгалтер сегодня дежурный член штаба народной дружины. Ну, ладно. Я пойду в клуб. Мне ведь играть еще надо.
Самозванец
На следующее утро Федос завтракал, когда под окном прогудела машина. Хлопнула дверца кабины. В хату вбежала Марыля.
— Мама, давайте посылку дяде Язэпу. Еду на нефтебазу. — Она увидела Федоса. — Встал, работничек? Со мною прокатиться не желаешь?
— Спрашиваешь!
— Тогда — бегом.
Федос оставил на столе едва начатый завтрак и выскочил из-за стола.
— Да вы хоть с собой что-нибудь прихватите! — забеспокоилась тетя Настя.
— К обеду не ждите.
— Вот, вот, я и говорю!.. Сейчас, одну минуточку, все соберу. Там еще неизвестно — удастся ли пообедать в столовой или нет.
В кабине было просторно и чисто. По краям стекол — голубая тесьма с кистями. Над передним стеклом укреплено зеркальце, рядом маленький букетик полевых ромашек.
— Хорошо здесь у тебя, Марыля! — Федос заглянул сестре в лицо. — Я бы всю жизнь так ездил.
— Вот болтун! Еще на прошлой неделе с трактора слезать не хотел, говорил трактористом буду.
Федос промолчал: сестра была права.
Бензовоз ехал быстро. Время от времени на мощеной дороге попадались ямки, и тогда Федоса слегка подбрасывало.
Марыля сделала движение рукой, и зазвучал голос диктора.
— Даже радио есть?
Марыля покрутила колесико:
— Сама вставила. Меня транзистором премировали. За то, что пятилетку свою за три года выполнила. Вот я и подумала: зачем ему дома пылиться — ведь там и приемник, и проигрыватель. И поставила в машину.
Заиграла музыка.
— Целый день в машине провожу. А с приемником не заскучаешь.
— А я знаю, как твоя машина называется: «ЗИЛ».
— Точно. «ЗИЛ»-бензовоз.
— Бензин в цистерне возят? В той, что сзади?
— В ней.
Водители многих встречных машин приветливо кивали Марыле, приветствовали ее поднятием руки или короткими гудками. Она улыбалась, отвечала тем же.
— Кто они?
— Знакомые мои. Много их у меня.
На повороте, где милицейская будка и желтый мотоцикл, «ЗИЛ» притормозил. Федос подумал, что Марыля хочет выйти из кабины, а она переключила скорость и выехала на асфальт.
— Ты что, растерялась, да?
— Нет, — улыбнулась Марыля. — Там знак был на столбе — треугольник углом вниз и надпись «Стоп!». Сигнал водителю: выезжая на шоссе, притормози и только после этого двигайся дальше.
Проехали какой-то поселок. Свернули на боковую улочку в самом его конце. Остановились возле высокого зеленого забора. Марыля подошла к воротам, отворила калитку и сказала Федосу:
— Подожди минутку. Я посылку передам.
Она взяла фанерный ящичек, стоявший на полу кабины, и скрылась во дворе.
Федос перебрался на шоферское место. Мотор не работал, но ключ зажигания торчал в своем гнезде, и Федос ощутил себя на мгновение настоящим водителем.
На тротуаре сам с собою играл в классы мальчик поменьше Федоса.
— Эй ты! — крикнул ему Федос. — На проезжую часть улицы не выходи!
— А я и не выхожу, — ответил мальчик и подошел к кабине. — Тебя куда везут?
— Везут! — фыркнул Федос. — На нефтебазу еду. За бензином.
— Один? — недоверчиво спросил малыш.
— Как видишь.
Малыш уставился на него, как на чудо.
— А где ты работаешь?
— В «Сельхозтехнике». Тут недалеко.
Федос вылез из кабины, обошел машину, по-хозяйски постукал ногой по скатам, снова забрался в кабину. Конечно же, на шоферское место.
— А кто эта девушка, что к нам пошла?
— Пассажир. Прихватил по дороге.
В это время из калитки вышла Марыля.
— Ого! Уже познакомились!
Федос покраснел и мигом съехал с Марылиного места.
Марыля завела мотор. Машина тронулась.
Федос нагнул голову, чтобы не встретиться взглядом с мальчиком.
«Догадается, что соврал. Смеяться будет потом».
— Что ты там потерял на полу? — спросила Марыля.
Федос покраснел и опустил голову.