Стопою легкой путь кремнистый топчущим!
Кормилица
И он, остановившись, даст склонить себя,
Он для любви нечистой чистый нрав предаст?
К тебе забудет ненависть, что дикого
Возненавидеть женщин всех заставила?
Федра
Умеем диких укрощать любовью мы.
Кормилица
Он убежит.
Федра
И в море побегу за ним.
Кормилица
Отца попомни!
Федра
Помню и о матери.
Кормилица
Бежит он женщин.
Федра
Не страшны соперницы.
Кормилица
Твой муж вернется.
Федра
Пирифою служащий?
Кормилица
Отец...
Федра
Отец был кроток с Ариадною.
Кормилица
Моей косой, посеребренной старостью,
Тебя вскормившей грудью, сердцем горестным
Я заклинаю: помоги сама себе!
Желанье исцелиться - к исцеленью шаг.
Федра
Стыд не покинул душу благородную
Я повинуюсь. Направлять нельзя любовь.
Но можно победить. Не запятнаю я
Тебя, о слава. Выход есть из бед: пойду
За мужем. Смерть предотвратит нечестие.
Кормилица
Уйми души порывы исступленные,
Смиряй себя. За то достойна жизни ты,
Что казни признаешь себя достойною.
Федра
Смерть решена. Лишь смерти род не избран мной:
Окончить в петле жизнь? На меч ли броситься?
Иль с круч твердыни ринуться Палладиной?
Рука с оружьем чистоту спасет мою.
Кормилица
Моя ль допустит старость, чтоб погибла ты
До срока? Удержи порыв безумящий!
Того, кто умер, к жизни нелегко вернуть.
Федра
Ничто не помешает умереть тому,
Чья смерть - и долг, и твердое решение.
Кормилица
О госпожа, моей отрада старости,
Коль дух томит безумье беспощадное,
Презри молву! Ей дела нет до истины,
Слывут за лучших худшие, а лучшие
За худших. Душу испытаем мрачную
Охотника угрюмого и дикого:
Моя забота - сердце укротить его.
Уходит вслед за Федрой.
Хор
О богиня, волн порожденье бурных,
Двойственный тобой Купидон рожденный
Факела огнем и стрелами грозен,
В блеске красоты шаловливый мальчик,
О, как метко он направляет стрелы!
До мозга костей прокрадется ярый
Потайной огонь, иссушая жилы.
Хоть язвит стрела неширокой раной,
До последних жил боль пронзает тело.
Мальчику покой незнаком: по миру
Он проворно мчит, рассыпая стрелы;
В тех ли странах, что зрят рожденье солнца,
В тех ли, что вблизи Гесперийской меты,
В тех, где знойный Рак иссушает землю,
В тех ли, где на свет паррасийской нимфы
Из степей глядит ледяных кочевник,
Знают этот жар: он лихим объемлет
Юношей огнем и усталым старцам
Возвращает пыл, уж давно угасший,
Девам в душу льет незнакомый пламень
И велит богам, покидая небо,
В измененных жить на земле обличьях.
Феб гонял коров в Фессалийских долах,
Разномерной их созывал свирелью,
Отложив свой плектр ради стад рогатых.
Сам гонитель туч и небес создатель
Часто принимал облик малой твари:
Крыльями плескал, что белее снега,
Сладкогласней пел, чем пред смертью лебедь,
Или, став быком круторогим, резвым,
Деве среди игр свой хребет подставил,
С нею вторгся вдруг во владенья брата
И копытом греб, как веслом упругим,
Усмиренный понт рассекая грудью,
Трепеща в душе за свою добычу.
Та, что темный мир озаряет светом,
Знала злую страсть: о ночах забыла,
Отдала свою колесницу брату.
Научился он управлять упряжкой
Темною и путь выбирать короче.
Стали ночи срок нарушать привычный,
Поздно стал всходить день, когда под тяжкой
Колесницей той содрогалось небо.
И Алкмены сын отложил колчан свой,
С грозной шкурой льва Геркулес расстался,
Дал себе надеть с изумрудом перстни,
Космы подчинил он закону гребня,
Золотым ремнем обвязавши голень,
На ногу надел башмачок шафранный,
Взял веретено, прял рукой, привыкшей
Палицу держать и разить чудовищ.
Лидия, край богатейших царей,
И Персида глядит: свирепого льва
Шкура сброшена с плеч,
Подпиравших чертог высоких небес,
И тончайший наряд с тирийских кроен
Покрывает их.
Огонь этот свят, правду те говорят,
Кто знал его мощь. Где вокруг всех стран
Бежит Океан, где эфирным путем
Светила летят, белым жаром горя,
Там простер свою власть беспощадный стрелок.
Чьих стрел остроту под глубокой волной
Испытывал сонм голубых Нереид,
И все воды морей не залили огня.
Этот жар испытал и пернатых род,
И, Венерой язвим, телец молодой
Сражаться готов, - чтобы стадом владеть,
И робкий олень, коль его любви
Соперник грозит, - рогами разит.
Зычным ревом страсть, зародившись в душе,
Знать дает о себе. Загорелым тогда
Индийцам страшней полосатый тигр,
И точит острей смертоносный свой клык
Кабан, и пасть его в пене вся.
Пышной гривой трясут пунийские львы,
Когда движет Любовь.
Свирепый рык наполняет весь лес,
Любит в буйных волнах чудовищный зверь
И луканский бык: всю природу себе
Покоряет Любовь; неподвластных ей нет.
По приказу ее утихает вражда,
Пред ее огнем отступает гнев,
Есть ли больше пример? Даже мачех злость
Побеждает она.
Входит Кормилица.
С чем ты пришла, кормилица? И где теперь
Царица? Есть предел ли страсти пламенной?
Кормилица
Надежды нет утишить злой недуг ее,
Конца не будет пламени безумному;
Ее снедает тайный жар, скрываемый
Напрасно: выдает лицо смятение,
В глазах огонь, на свет зрачки усталые
Не смотрят. Что ни миг - желанье новое,
То встать, то лечь велит ей боль неясная.
Идет - у ней колени подгибаются