…Летим. На лобовых стеклах — темные щитки, затеняющие солнце. Но не само солнце слепит. Вечереет, и солнце размазано в дымке. Блеск от воды, растекшейся по всему Ямалу, пропитавшей его.
Под нами озеро. Огромное озеро. Ярото называется. Справа, неподалеку, еще озеро. Тоже огромное и тоже Ярото называется. На карте числится: «Ярото 1-е» и «Ярото 2-е». Но этот кусок карты теперь подвернут внутрь на коленях у Лазаренко, и какое «1-е», какое «2-е», — неизвестно теперь ни мне, ни тем более экипажу. А экипаж и слова-то этого не знает.
— Ярото? — показываю вниз.
— Бог его знает, — отвечают. Потом Лазаренко разворачивает карту и подтверждает: «Ярого».
Названия пилотам ни к чему. Названий сотни, а ориентироваться все равно по конфигурации приходится. Вот и сейчас Лазаренко подсчитал путевую скорость, порадовал ее величиною Мищенко, ведущего сейчас самолет, и быстренько прибрал к ногтю разлапистое озерко — следующий контрольный ориентир.
Пролетели Худиеваяху. Это река.
— Эта? — осведомляется Мищенко.
— Эта.
Потом — разлапистое контрольное озерко.
— Это?
— Это.
Рис. 1
На Каменном мысу — как бы оперативный штаб Ямала по сбору школьников. Во главе — директор Ярсалинской средней школы-интерната Почекуев и инструктор райкома Вануйто.
Летчики после обычных рейсов говорят наробразовцам: там-то и там-то видели группу чумов. Те расстилают гигантскую карту полуострова и делают пометки. Кроме этого, у них сведения и от самих оленеводов, где кто ночует в тундре.
Потом в тундру летит вертолет (чаще всего экипаж Хасашшша) и привозит школьников с каникул обычно на Каменный мыс, а уж отсюда самолетами и вертолетами развозят их потом по школам-интернатам.
Вокруг сплошные «эти», да и те лежат или ползут в болоте. Линия горизонта вся изъедена озерами — там и сям они сливаются с небом.
В Салехарде — теплынь и мясистые комары. Здесь уже лесотундра.
А еще в Салехарде — воскресенье. Это в тундре за днями недели не следят, а здесь, в городе, воскресенье соблюдают свято. Пассажиры сошли, а приборы встречать некому. И цемента не видно. И никаких гвоздей.
Пока оформляли на обратный рейс обычных пассажиров (не порожняком же лететь), Каменный «закрылся»: туман. Туман там частенько наволакивает с Обской губы, но ненадолго. А тут диспетчер объявил нам, что и туман не рассосется до завтра и наземной связи с Каменным мысом не будет до завтра же.
— Отдыхайте, — сказал диспетчер. — За грибами можете сходить в лесок… Глядите, сколько я тут за пятнадцать минут насобирал. — И показал нам авоську с грибами.
Тогда я показал ему свои грибы, найденные возле аэродрома и нанизанные на прутик.
— За две минуты с четвертью, — соврал и я.
— Так не бывает, — сказал Мищенко. — Там так: ветер — фу! и никакого тумана.
— Давай на Яр-Сале, — предложил Лазаренко (Яр-Сале — поселок на полпути к Каменному).
— И Яр-Сале закрыт.
— Ну, на Воркуту.
— А на кой вам Воркута? Она ж не в той стороне!
— Да выпусти ты нас! — взмолился Мищенко. — Все равно куда оформи, лишь бы в воздух подняться!
— Грибки вам оставим, — поддержал я, снова показывая прутик.
Не просто так рвался в воздух Мищенко. Шарообразность Земли толкала на это. Только взлетев, могли мы связаться сейчас бортовой рацией напрямую с Каменным мысом, который был за линией горизонта. Не верилось, что он «закрылся» до завтра.
Рис. 2
«Вертолет прилетел на форму». В переводе с технического это означает, что вертолет прилетел на профилактический ремонт.
Но у этого рисунка — другое содержание. Тут в другой форме дело. Разгильдяйски одетые люди, облепившие вертолет, — это наземные техники и механики, одетые строго по форме. Летный состав — это стройные, утепленные красавцы, наземники — это вот такие вот безобразники по форме. Такая им спецодежда выдается.
И они вовсе не ремонтом заняты Один из них полез в хвост взглянуть на хвостовую балку да и застрял там в своем размахае. Пришлось резать форму через лючки и тащить из нее «формалиста» за ноги.
Диспетчер грибки взял, положил в авоську, повесил авоську на вешалку и подумал.
— А мне-то каково? — спросил он, подумав. — Ну, взлетите вы, а я тут сиди и держи вас на связи в воскресенье! А у нас как-никак через пятнадцать минут смена кончается. Не выпущу. Нет.