Смешно тут стало Горбунову от такого наивного предложения. Ушел, смеясь.
И получил потом опять извещение: зайдите на почту.
Опять зашел. Оказывается, Маша пожаловалась уже на работников почты, и теперь на почте побаиваются каких-нибудь мер.
— Ну съел же я ее, съел! — объяснил Горбунов. — Всю.
— Давайте сделаем так, — предложила начальник почтового отделения. — Вы напишите письмо, а я достану воблу.
Опять посмеялся Горбунов, а потом в голове забарахтались разные вопросы. Написал своей подруге детства: «Что с тобой, Маша?!»
А Маше плохо было. Неудобно было Маше перед Федей. Но сидит перед нею муж, переполненный подозрениями, и непоколебим, как баобаб. Плохо ест, плохо спит, нехорошо разговаривает. Вот и бегает Маша на почту, и требует, и требует… И поругивают в Москве на совещаниях начальника почтового отделения за такой долгий невозврат. И зовут, зовут Горбунова на почту…
— Я, — говорит теперь Горбунов приятелям, — через этот дефицит угодил в историю, как черт в рукомойник.
— Я, — говорит начальник почтового отделения, — совсем не знаю, как и быть.
— Я, — говорит Машин муж, — любим? Или он?
Видите, чем все это кончилось? Все теперь тут есть: окаянная ревность, служебные невзгоды, дружба детства, содержательная переписка, слезы… Крики души есть. Любовь какая ни на есть.
А воблы нет.
ДЕНЬГИ ЗА БОЧКУ
Жителями станицы Веневицкой полюблена голубизна. Такой у нит мягкий вкус, у жителей станицы Веневицкой. В хозяйственном магазине о голубой краске толкуют постоянно и крайне злободневно.
Но вот привезли в магазин бочку краски. Очень большую и очень железную бочку. И очень закупоренную. С чем бочка, сразу не углядишь, но в документе при ней замечательные слова: «Краска голубая, густотертая».
Бочку еще в магазин втранспортировать не успели, как уж сбежалось к ней небольшое количество взволнованных станичников.
— Однако погодьте, погодьте! — сказал продавец Винник.
— Пробка тут крайне ввернута, — объяснил он.
— Петяня у нас специалист по пробкам, — в меру пошутили станичники.
— Я серьезно сказал! — серьезно сказал Винник.
— А он и по серьезным пробкам специалист, — говорят станичники.
Сбегав, привели Петяню — крепкого мужчину с железным инструментом.
И Петяня с пробкой расправился. Потом сунул в дырку палец, вынул и сказал: «Голубая».
— Голубая! Голубая! — зашумели станичники и тоже пообмакивали пальцы. — Да полна!
— Как же это? — заинтересовался вдруг продавец Винник. — Как же они в такую малюсенькую дырку такую густотертую краску определили?
Это он в адрес базы материально-технического снабжения сказал.
— Ты это не надо! — тараторили между тем станичники. — Продавай давай! Петяня, уставь тую бочку в магазин!
Петяня сделал, как просили. Обежали станичники кругом магазина, парадным ходом в магазин попали, в очередь выстроились, а продавец снова грустит возле поставленной у прилавка бочки.
— Как же это? — говорит он. — Какая есть возможность из нее выковыривать? У меня нету этой возможности.
— А Петяня? — сказали про Петяню.
— Дай-ка тряхану ее! — отозвался Петяня.
Но оплошал и он, хотя и подступил было к бочке угрожающе, как будто собрался душить Дездемону. Физических сил не хватило Петяне.
— Паралик ее расшиби! — выразилась старушка, вторая в очереди.
— Во! — обрадовался Петяня. — Можно я ее расшибу?
— Погодь! — сказал продавец Винник. — Сейчас гляну…
Посмотрел в документ при бочке, а там сказано: «Тара — возвратная». Обратно на базу отсылать потом надо.
«Нельзя коверкать!» — вздохнул продавец Винник и не поддался в тот день ни на какие уламывания. И еще несколько дней подряд не поддавался. Сидел возле бочки, думая.
А покупатели бушевали, как паровозы.
И придумал продавец Винник. Опять не без Петяни пошли твориться дела.
— Бери зубило, — сказал ему Винник. — Рушь дно! А потом автогеном заварить обратно сообразишь?
— Соображу же, — пообещал Петяня, — рушить. А за автоген отдельно похлопочу.
Так и сделано было. И порушено, и поторговано, и похлопотало, и заварено, что порушено, очень хорошо.
Очень хорошо. Возвращать бочку собрались на базу.
А оттуда вдруг бумага. А в бумаге вдруг слова: задержка нашей тары вам даром не пройдет. Пятикратная ответственность будет: 52 рубля 01 коп. — на бочку.