— Э, не-е-ет! — протянул он, коварно прищурившись. — А то я про мерина твоего не знаю!
Настал черед Понса проявить чудеса выдержки, — мерином его еще никто не называл. Его, жеребца в самом расцвете сил! Он дернулся, едва не вырвав с корнем куст сирени, к которому белого привязал Нарт, сделал большие глаза, яростно прижал уши… Но промолчал. Я еще не решила, стоит ли рассказывать кому-то про таланты Понса, и он, к счастью, меня не подвел. Хотя было заметно: ему есть, что ответить на оскорбление.
— Почему-то мне кажется, ты его притащила сюда не ради мальчика, — выдал дед по дороге в общежитие, задумчиво изучая пегаса. — Этот король со своим отбором… Не могла устоять, да?
— Что?! — От таких нелепых обвинений я чуть Понсову уздечку не выронила. — Да я даже не планировала в нем участвовать!
— Тами, я здесь преподавал, когда тебя еще в проекте не было. Мне врут студенты каждый день, и я ложь насквозь вижу. Ты что-то темнишь. Рассеянная стала, неловкая, из лечебницы сбежала посреди ночи… И на балу танцевала именно с ним, с драконом!
— Он меня пригласил, вот и все. — Я отвела взгляд, почувствовав, что неудержимо краснею.
Формально я не лгала, но и всей правды не говорила. Не могла же я довести дедушку до сердечного приступа признаниями про свою вылазку!
— У вас, девиц, только одно на уме, — проворчал он. — Никакого отбора, слышишь? Выброси из головы эти фантазии и даже не пытайся снова вертеть крылышками перед королем! — Тут он поднес два пальца к глазам, а затем указал ими на меня. — Я за тобой слежу! Ты осталась тут, чтобы развивать дар, у тебя миссия. А в невесты к золотому пускай другие лезут.
И они лезли, причем со страшной силой. Подготовка к отбору шла полным ходом: едва дед оставил меня в общежитии фей-живописцев, я поняла, почему преподаватели были так недовольны.
Меня облепили со всех сторон и погребли под бесконечными вопросами про короля.
— Какой он?
— Ты жила с ним под одной крышей?
— А что он ест?
— А он не говорил, какие девушки ему нравятся?
— А голым ты его видела?
Я тряхнула головой, чтобы та не лопнула, и сердито уставилась на сестру, — последний вопрос задала именно она.
— Ты с ума сошла? — осадила я перевозбужденную Юстину. — По-твоему, он с порога стягивает штаны и ходит задом сверкает?
— Ну, он же мылся, наверное. — Она пожала плечами. — И что, ты даже не подглядывала?
Грубить родной сестре некрасиво. Грубить ей в присутствии посторонних — тем более. Но я не сдержалась. Может, потому что она слишком уж активно интересовалась Лейгардом, и тем самым порочила нашу фамилию, а может, потому что упрекнула в нездоровом любопытстве меня.
Как будто в академии поглядеть больше не на что, кроме как на купание голых драконов! Да я бы все на свете отдала, лишь бы стереть из памяти некоторые части мужского тела!
— Ничего я не видела! — соврала возмущенно. — Хоть у кого-то в нашей семье должна быть совесть! Нравится вам всем унижаться и навязываться — на здоровье, а я в этом не участвую!
— Ой, как будто ты не участвуешь только из гордости! — надулась Юстина. — Просто тебя уже за Мависа сосватали, вот ты и бесишься.
Выслушивать подобную чушь у меня не было ни сил, ни желания. А поскольку аргументы закончились, я кинула в сестру подушкой, распихала студенток и вышла из комнаты. И пускай Юся ябедничает деду, сколько угодно! Я тоже могу рассказать, что у нее на уме!
Мне всегда хотелось обзавестись друзьями среди фей, стать частью большого сообщества. Ради этого я и мечтала поступить в академию, но на деле все оказалось не таким радужным, как острова Тайфо.
Если они тут только и умеют сплетничать, то лучше уж по старинке провести вечер с тем, кто не планирует выскочить замуж за драконьего короля.
Понса распирало от желания поболтать, — так долго молчать ему еще не доводилось. Я отвязала его от деревца сакуры и увела в тихий уголок сада, подальше от случайных свидетелей.
Вот тут-то белого и прорвало. Он взахлеб поведал мне о тяготах своей жизни. Пожаловался на ночлег в одиночестве, на Нарта, который без спроса катался на пегасе, пока я занималась своими делами, на прилипчивых фей…
— Давай вернемся на Имайо, — взмолился он, боднув меня в плечо. — Я буду шелковым, Тами! Можешь лишить меня морковки до следующего дня муз, только, пожалуйста, полетели домой!
Как ни тяжко было сообщать Понсу, что мы остаемся, я-таки сообщила.
— Нет, если хочешь, возвращайся с папой и мамой, но у меня… — сделала паузу, чтобы главная новость прозвучала более торжественно. — У меня открылся талант!
Я думала, белый если уж не порадуется, то хотя бы удивится, но он лишь махнул крылом:
— Знаю, я ж не глухой. Об этом все только и говорят!
— Правда?!
Вот она — известность! Слава пришла ко мне после стольких лет, когда я уже отчаялась ее ждать. Признание, популярность… Неужели музы, наконец, ниспослали мне все это?!
— Ага, — кивнул пегас. — Ходят и шушукаются, что ты им всю академию разнесешь.
Моя счастливая улыбка завяла, как глициния несколькими часами раньше.
— То есть никто не восхищается мной? — спросила кисло.
— Они тебя боятся, Тами. А еще считают, что ты в обход всех подкатываешь к этому типу с короной. Даже к Найле приставали. Почему, мол, тебя пустили к дракону, а их — нет.
— Но я не собираюсь выходить за него! У меня и жених есть…
— Ты это им попробуй объяснить! — Понс презрительно повел носом и фыркнул. — Одна девица сегодня просилась в няни. Представляешь? Можете, говорит, ничего мне не платить, только пустите жить в ваш домик.
— И что ответила Найла?
Мне, по большому счету, было все равно, появится у Лея новая соседка или нет. Я исключительно из вежливости уточнила, так, для полноты картины. Однако Понс почему-то рассудил иначе.
— А ты что, ревнуешь?! — взбеленился он, топнув копытом. — Запала на золотого, да?! И эту женщину я считал своим другом… А как же Мавис? О нем ты подумала? Бедный, бедный Мавис. Сидит там, страдает, пока ты здесь…
— Бедный Мавис?! Ты же сам не хотел, чтобы мы поженились!
— Ну, знаешь, уж лучше он, чем коварный дракон-отравитель. И потом: у дома Лазулли хотя бы есть лужайка, а что я буду есть в пещерах? Где я гулять буду — об этом ты вообще думала?
На этом Понс трагически дернул головой, откинув челку, развернулся ко мне задом и отошел в кусты. С демонстративным чавканьем принялся жевать гортензию, делая вид, что я для него больше не существую.
Мне же захотелось взвыть, — вот, как Понс в ту роковую ночь. Интересно, что нужно такое сотворить, чтобы все перестали думать, будто я влюблена в Лея? Сплясать? Нет, я б с радостью, но где гарантии, что после этого из-под земли не выскочит зубастый цветок и всех тут не покусает?
— Понс, — миролюбиво пропела я, шагнув к белому. — По-о-онсик…
Ничего. Только громче заработал челюстями.
— Я тут подумала, — начала издалека, обращаясь в пустоту, — что, в сущности, могу вообще никогда не выйти замуж.
Чавканье стихло. Понс по-прежнему стоял ко мне хвостом, но я-то заметила, как одно ухо повернулось в мою сторону.
— Видишь ли, у меня теперь мощный дар. Если бы я его развила как следует, то смогла бы потом преподавать в академии. Мне бы, наверное, отдельный дом выделили. Возможно, со стойлом. Комфортабельным таким, с большими кормушками, вешалками для попон, ванной…
Понс выплюнул лист гортензии и недоверчиво уставился на меня.
— И с оконными сетками от жуков?
— А то! Без них я бы даже не согласилась!
— Ну, если с сетками… — белый пошевелил губами и раздул ноздри. — Ладно, так и быть. Помогу я тебе с даром.
Иногда мне казалось, что я знаю Понса, как облупленного. Но порой он умудрялся загнать меня в тупик своими умозаключениями.
— Ты?! — усомнилась я.
— И не надо так на меня смотреть! — Понс величественно вытянул шею и встал в позу конного памятника. — Грация — мое второе имя, если ты не в курсе.