Вот он-то и встал у дракона поперек глотки, когда Лей увидел Тами и ректора. Эта парочка не просто вела светскую беседу, какое там! Кронфей, глава академии, брат, на минуточку, самой королевы Аэды, прямо посреди столовой лапал студентку за грудь. Хорошенько так лапал, со смаком, безо всякого стеснения. Ну а что? Все же свои! Почему бы не скрасить себе вечер?
Время будто замедлилось. Стихли голоса, очертания окружающих стали мутными. Взгляд Лея сфокусировался на Тамиэль, на ее огромных удивленных глазах.
Удивление. Разве так следует реагировать, когда к тебе гнусно пристают? Могла бы, к примеру, опрокинуть похлебку на белобрысую ректорскую макушку. Даром, что ли, пурпурная держала аж две тарелки?
Ладно, жалко ей разбрасываться едой, — глупо, но объяснимо. Но кто запретил ей визжать и звать на помощь?! Подле короля сидел целый отряд из службы безопасности. Один жест, один взмах руки, — и Фабиана скрутили бы крендельком и бросили к ногам Тами. Уж Лей бы с радостью отдал такой приказ, вот только она об этом не просила. Вывод из этого напрашивался неутешительный — пурпурная не возражала. Ее вообще все устраивало.
И от этой мысли драконья кровь забурлила. Лей вскочил, еще не придумав толком, кого испепелит первым: бесстыжего кронфея или ветреную танцовщицу. Зато ни мгновения не сомневался, что кого-то обязательно испепелит. Амулет двуединости горел ярче сотни факелов, и Лейгарду даже чудилось, что у него из ушей валит густой черный дым.
Перевоплотиться помешали две вещи.
Во-первых, Тами проявила недюжинную прыть и слиняла, — похоже, у нее в привычку вошло исчезать, — и Лей замер, растерянно выискивая ее в толпе. А во-вторых, в ситуацию вмешалась Найла.
— Куда ты собрался?! На тебя же все смотрят! — зашипела она. — Конкурс только начался!
— В пекло конкурс, — коротко рыкнул Лей и попытался рвануть в погоню, но невестка повисла на его рукаве, как речной рак.
— Слухи же пойдут! Опять Тами, да?! Ты хочешь, чтобы вся академия судачила про твою влюбленность?
Лей стиснул зубы так, что еще немного — и они бы раскрошились в труху. Не то чтобы золотой боялся сплетен и насмешек, но они же расползаются со скоростью лесного пожара. А если эти нелепые выдумки дойдут до других драконов?! Подхватят стражники, разнесут дальше… Король влюбился — долой короля!
Нет, своей репутацией Лейгард дорожил и рисковать ей ради обнаглевшего ректора не собирался. Может, Фабиан этого и добивался? Может, просто искал повода свернуть отбор и вышвырнуть короля из академии? Лей заметил, как белобрысый смотрел на него там, возле курятника. Как на дикаря какого-то!
Выдохнув, дракон призвал на помощь логику и рассудил так: ни Фабиан, ни Тамиэль никуда не денутся. Лей еще разберется с ними. Потом. Без посторонних глаз. Отложенная месть — она ведь только слаще, верно?
Лелея новую тактику, словно новорожденное дитя, Лейгард с улыбкой вернулся за стол. Похоже, местные немного забыли, кто есть кто, и пришла пора напомнить им: с огнем шутки плохи.
Найла подозвала следующую конкурсантку, феечку с желтыми косичками. Лей заприметил ее еще днем, когда она нашла черные яйца. Шумноватая — возможно. Зато явно покладистая, и на короля она взирала с должным почтением, даже с подобострастием. Такая будет благодарна за любое проявление внимания и не станет мельтешить, метаться к другим мужчинам. Фигура, опять же, вполне многообещающая. И личико миловидное… Интересно: как Тами отреагирует, когда Лей выйдет из столовой рука об руку с этим одуванчиком?
— Айма Мимози, — представилась желтая и поставила перед королем свое первое блюдо.
Похлебка впечатляла. Густая, ароматная, насыщенная, — все, как Лейгард любил. Фейская еда уже набила ему оскомину своей пресной легкостью. После каждого приема пищи королю казалось, что он воздуха глотнул, а тут, наконец, нечто достойное.
Лей бросил на Найлу короткий взгляд, едва заметно кивнул, и она тут же черкнула какую-то закорючку в своих записях. Осталось только продегустировать.
Пододвинув к себе тарелку, золотой вооружился ложкой, зачерпнул побольше, глотнул… И увидел свет в конце тоннеля.
В голове дракона промелькнула странная мысль: «Рожденный огнем от огня и погибнет».
— Лей?.. Ты в порядке?.. — Голос Найлы звучал так, будто она взывала к нему со дна глубокого колодца.
Король был бы и рад ответить, но не мог. Он вообще не был уверен, что когда-нибудь снова сможет говорить: горло будто оплавилось, во рту полыхало, а в животе… Лейгард не рискнул посмотреть вниз, боялся, что увидит на месте пупка зияющую дыру.
Да-да, похлебка едва не превратила дракона в бублик.
Сколько раз Лей изрыгал пламя? В драконьем облике — постоянно. И это было привычно, приятно, ни капли не обжигало, — так, щекотало, скорее. Но человеческая ипостась не слишком приспособлена для такого жара. И хорошо еще, что Лейгард не относился к простым смертным, иначе эта томатная лава прикончила бы его в секунду.
Он жадно хватал воздух, уцепившись за край стола так, словно от этого зависела его жизнь. И не то чтобы Лей плакал, — слезы выступили сами.
— Ваше величество?! — спохватился капитан Гуннар и поднялся, отшвырнув стул. — Что с вами?
— Да его же отравили! — Лейтенант Мангус взялся за эфес меча. — В похлебке яд!
И без того суматошный конкурс плавно перерастал в самый настоящий хаос. С таким фейерверком безумия король прежде не сталкивался. Даже когда в драконьей академии на день огнестояния молния ударила в трибуны с гостями, и то обстановка была поспокойнее. Сейчас же… Наступил конец света.
Стражники, лязгая оружием, кинулись скручивать перепуганную Айму Мимози, поднялся оглушительный визг, феечки расправили крылья, отчего в столовой стало теснее, чем в бочке с сельдью. Кто метался под потолком, кто стремглав улепетывал на улицу. Офицеры пытались перекрыть выходы, у дверей возникла страшная толчея, замелькали кисти, музыкальные инструменты… Найла вопила, силясь перекричать этот шум и обращаясь то к своим, то к драконам:
— Без паники! Остановитесь! Это недоразумение!...
Но без толку. Ее голос тонул во всеобщем гомоне.
Слева сипловато запищала чья-то флейта, и капитан Гуннар, который удерживал побелевшую Айму, опал на нее всей своей тушей и выдал раскатистого храпака. Нападавшую флейтистку мгновенно вычислил лейтенант Мангус: персиковая фея висела в воздухе возле окна. Надеялась, видно, что умение летать сделало ее недосягаемой. Что ж, она просто никогда не бывала на военных учениях.
Мангус разбежался, подпрыгнул, лихо поймал смутьянку за обе ноги и мастерски подтянул вниз. И все бы ничего, но у флейтистки нашлась заступница. Выставив кисть вперед, как шпагу, Юстина, сестра Тами, спикировала на Мангуса, и из медного дракона он тут же стал лиловым.
Лей искренне хотел это остановить. Размахивал руками, чтобы привлечь внимание подчиненных, пытался крикнуть, что он жив, и что в похлебке был не яд, а обыкновенный жгучий перец, но изо рта вырывался только хрип. Со стороны, вероятно, казалось, что король попросту бьется в предсмертной агонии.
Он и предположить не мог, что однажды обрадуется появлению ректора и бесцеремонного дедушки Тамиэль. А появились они с помпой: поскольку возле дверей отчаянно толкались и боролись со стражниками студентки, профессора проникли в столовую через окно.
Услышав звуки скрипки, Лейгард даже не сразу сообразил, что играет она снаружи, но когда по стеклу поползла аккуратная ровная трещина, стало понятно: за дело взялись профессионалы.
Старый фей исполнил короткую мелодию. Играл он без лишнего пафоса, будто немного скупо и деловито, зато отработал точнее некуда: ровный прямоугольник высотой с человеческий рост, вылетел из окна и аккуратно, не разбившись, лег на пол.
На этом, впрочем, профессор не остановился: взмахнул смычком снова, и зазвучала совершенно иная музыка. Лиричная и ласковая.
Под потолком засияли тысячи крошечных розовых искр и, медленно кружась, опустились вниз. И Лею внезапно стало так хорошо и спокойно… Исчезло жжение в груди, мысли и эмоции будто утекли сквозь пальцы. Король впервые за долгие годы ощутил себя беззаботным мальчишкой. Испытал то самое неуловимое чувство безграничного счастья, какое бывает только в детстве. Когда в жаркий летний день налазаешься по разогретым камням, доберешься до горной речушки, опустишь в прозрачную воду босые ноги — и сидишь, зажмурившись, пока ледяная вода омывает ступни…