Все изменилось в один момент. Она была нездешних кровей. Она не умела быть сдержанной и спокойной, она напоминала южный горячий ветер, появлению которого здесь, в северной стороне, оставалось только удивляться. Идиллия! Или Дилли, как ее называли все. Отец влюбился как мальчишка и женился, думая, что именно так он сможет приручить стихию, привязать удачу за хвост в своем замерзшем замке.
Крег ничего против женитьбы отца не имел. Наоборот, он всегда считал, что Виктинг зациклился на смерти своей первой жены, добровольно заточил себя в клетку былых иллюзий и теперь не замечает, как уходит жизнь. А ведь годы не возвращаются…
Дилли особого восторга в душе Крега не вызвала. В столице он видел и не таких красавиц! А может, он просто не видел ее, считая прежде всего мачехой, а уж потом — девушкой. Она сама разрушила эту стену. Дилли впорхнула в галерею, когда Крег рисовал очередной пейзаж. Покрытые снегом берега фьорда, замерзающая лодочка на черной безжизненной глади озера… Тоска и смерть…И тут она!
— Ой, как это здорово! — ее голосок плясал по стенам, будто отражаясь и умножаясь в вышине залы. — Ты такой талантливый!
И этого было достаточно, чтобы пробудить в юном парне бурю эмоций. Он начал бредить ею. Сначала Крег боролся со своими чувствами, стараясь вообще не сталкиваться с Дилли в замке, потом ловил ее в переходах и залах и просто поедал взглядом. Но вскоре и этого стало не хватать. Ее строгий и неприступный вид, казалось, непременно дрогнет, если он станет чуть более настойчивым. И Крег решился. Он дождался ее в одной из многочисленных галерей замка и, прижав к стене, поцеловал. Она ответила ему! Она смотрела восторженно! Она любила!
И началась новая взрослая жизнь. Он старался выглядеть настоящим мужчиной. Забросил свои краски, взялся за меч. Его фигура очень скоро из подростковой превратилась в мужскую. И все для нее! Он верил, что однажды он станет выше отца наголову и тогда она поймет! И сделает свой выбор!
Но Дилли становилась все сумрачнее и сумрачнее. Она явно избегала Крега, а когда не удавалось этого сделать, мрачнела и отворачивалась. Потом ее тактика изменилась, она начала язвить и высмеивать Крега, стараясь побольнее его зацепить словом ли, усмешкой. И парень не выдержал. Он заявил прямо, в очередной раз застав ее одну:
— Дилли, я люблю тебя, и прошу выбрать меня! — Крег ловил жадным взглядом каждую ее эмоцию. Вот растерялась, вот мечтательно вздохнула…
— Крег, — теперь она покраснела и стояла, мелко теребя край платка, — ты милый мальчик, но ты должен понимать… Я — жена твоего отца и я не хочу предавать его. Для меня он всегда будет моим светом, моим дыханием. Я сама виновата, что позволила себе дать тебе надежду. Поверь, ты найдешь другую женщину, и она будет для тебя всем. Вот тогда мы сможем спокойно поговорить.
Крег чувствовал себя обманутым. Он ушел, хлопнув дверью, собрал свои вещи и уехал. Сначала нанялся в стражу Мирграда, а потом началась война. Он сражался в самых первых рядах, считая, что вот теперь-то она поймет, кого упустила.
Война закончилась, но возвращаться Крегу было некуда. По скупым письмам отца он понимал, что они с Дилли счастливы. И он — третий лишний. Тогда Крег сколотил свою банду из бывших сослуживцев и просто бродяг. Они грабили, воровали людей, особенно тех, кто находил свое счастье и выходил, или собирался замуж.
— Увидев тебя, я впервые понял, что имела в виду Дилли, говоря, что бывают люди, которые становятся светом, и водой, и смыслом, — закончил он свой рассказ. — Так ты выйдешь за меня замуж?
— Но я люблю Рея!
— Но вы же не обручены? Значит, ты свободна?
— Но я люблю его! — я гнула свою линию. Жалко его, конечно, но и я — человек.
— Тогда я его убью! Мне будет проще это сделать сейчас, когда он без сил. Так что, выбирай!
— Хорошо, — я сглотнула набежавшие вдруг слезы. — Я выйду за тебя замуж. Но только после того, как мы доберемся до ведьмы!
— Ты изначально думаешь о своей гибели, — укорил он меня. — И это — верный путь к гибели. Я буду рядом и я не дам тебе умереть!
Он сказал это настолько по-деловому и со знанием сути вопроса, что я не удержалась и улыбнулась. Крег чмокнул меня в щечку, свесился с лежанки, порылся под ней и достал маленькую шкатулку.
— Это моя сокровищница, — он порылся в недрах, обшитых бархатом, и достал маленькое серебряное колечко с мерцающим в нем кусочком льда бриллиантом. — Это кольцо оставила мне мама. Для невесты…
Он взял мою руку, поцеловал ее и надел на палец колечко.
— А сейчас — спи! — распорядился он, все так же, не выпуская меня из объятий.
Я замерла, не зная, чего от него ждать.
— Да не бойся ты, — он легко поцеловал меня в волосы, — я тебя не трону… До свадьбы…
…Я выходила из шатра вместе с Крегом, вцепившимся в меня как клещ, под гогот разбойников, который он прервал лишь одним взглядом.
— Я должен буду исчезнуть ненадолго, — он подмигнул мне. — Моей невесте нужна помощь… Главным остается Фрол. И…
Он не успел закончить свою речь. Мимо меня с леденящим кровь свистом пролетел кинжал, лишь чудом не задевший моего лица. Крег в хищном безжалостном прыжке подмял под себя хрупкого большеглазого довольно симпатичного бандита. Он яростно сопротивлялся, а потом по-бабьи тонко закричал.
— Пусти меня, гад! Я все равно ее убью!
— А вот это вряд ли! — Крег вывернул руку… явно девушки.
— Крег, — я бросилась ей на помощь, — совсем озверел! Отпусти ее!
— Бабий бунт? — он насмешливо глянул на меня. — Она подняла руку! И на кого? На тебя! А если бы чуть точнее? А?
— Отпусти ее! — я угрожающе сжала кулаки.
— Побьешь?
— И даже свадьбы дожидаться не буду! — пригрозила я. — Вот возьму ухват или сковороду потяжелее.
— Все-все, сдаюсь! Только сама с нею будешь разговаривать! — он поднялся с плачущей девушки. А я опустилась рядом с нею на колени.
— Эй…
— Мартой ее зовут, — подсказал Крег.
— А тебя не спрашивают, — огрызнулась я, а потом насмешливо посмотрела на окруживших нас бандитов. — И вообще, вы что, бабы что ли? Тогда я ничего не имею против вашего присутствия при нашем разговоре!
Мужики, смотревшие на нас как на бесплатный цирк, нехотя разошлись.
— Марта, — я тронула девушку за плечо. — Ты как?
Она еще пуще разрыдалась.
— Тебе… тебе-то какое дело? — всхлипывая прошептала девушка.
— Пойдем, — я помогла ей подняться и повела не сопротивляющуюся Марту в шатер Крега.
Она только чуть замялась у входа, но потом позволила себя завести внутрь. Крега здесь не было. Видимо, он благоразумно решил удалиться, увидев нас. Я усадила девушку на кровать, налила воды и поднесла кружку к ее губам. Она сделала несколько глотков и немного пришла в себя.
— А теперь рассказывай! — распорядилась я, обняв Марту за все еще подрагивающие плечи.
Она взглянула на меня затравленным зверьком:
— Я люблю его! А он… он…
— Ну-ну, — остановила я ее, — плакать ты умеешь, это я уже поняла. Ты лучше по существу…
Жизнь, полная настоящих чувств, о каких пишут в женских романах, началась для Марты нынешней весной. И все было, как у всех: к ее отцу, известному в округе торговцу пряностями, пришел сосед — удачливый заводчик лучших на юге коней, мол, у вас товар, у нас — купец. Марта подслушивала разговор, чуть ли не хлопая от счастья в ладошки. Еще бы! Едвин Лазурный был одним из самых завидных женихов! Красив, статен, говорят, умен и удачлив не хуже отца! Девушка уже представляла поцелуи при луне, шумную свадьбу, огромный дом, полный слуг и детишек в кружевных пеленочках. И то, что с самого начала все пошло не так, ее мало волновало.