— Мне и так отлично, слышишь?! Нет! — Деррик в панике отпрянул от стекла. — Не-е-ет…
Так вот, значит, что чувствуют девушки, когда ими пытаются овладеть силой? Брезгливость, отчаяние, бессильную ярость… Мэлина пуговицу за пуговицей расстегнула рубаху, не упустив случая чмокнуть разок-другой обнаженную грудь. А уж когда она взялась за пряжку ремня и с любопытством склонилась над самой интимной частью Деррика, он взвыл раненным койотом.
Зажмурился, уткнулся лицом в колени, силясь призвать огненного владыку. Зачем вообще нужно главное драконье божество, если оно не может предотвратить эдакое надругательство?!
— Чем это ты, с позволения спросить, занимаешься? — раздался из-под стекла чопорный женский голос.
Деррик недоверчиво приоткрыл один глаз и покосился вниз. Аккурат под его левой ногой красовалось нечто розовое и круглое. То ли миска с ягодным кремом, то ли кучка единорожьего навоза… Ах, нет! Пучок! Замысловатая прическа той старухи, фейской ректорессы! Как бишь ее… Малая, Талая…
— Талея-тэй! — отпрянула фиолетовая. — Я хотела его помыть…
— Да я уж вижу, что ты там хотела! — осадила ее старуха. — И как тебя только воспитывали, Сальви? Выйди в коридор! Я должна осмотреть принца!
— Но я…
— Без тебя! И позови лекаря!
Надо сказать, огненный владыка выбрал очень странную помощницу, но Деррик не имел права его судить. Как-никак ректоресса пресекла безобразие, и уже за это принц был ей безмерно благодарен.
Побеседовав с лекарем, Талея сослала его прочь, а потом долго стояла у изголовья Деррика, словно размышляла, что делать дальше. Хмыкнула задумчиво, потрясла рукой и положила ладонь ему на грудь.
— И ты туда же?! — опешил серебряный. — Вы что, изде…
Но закончить фразу он не сумел. Его притянуло к стеклу неведомой силой, вдавило так, что он чуть нос не сломал. И лишь тогда принц услышал, как Талея почти беззвучно бормочет какие-то стихи.
— …под властью огненной рожденный, ты жизни долг ему отдал, и в узы пепла заключенный, за гранью зримого пропал…
На этих словах фея резко вскинула голову, и Деррику показалось, что она смотрит прямиком на него: глаза ее были широко распахнуты, и он даже видел в расширенных зрачках свое отражение.
— Но голод пламени не вечен, оно, насытившись, уйдет. Ты будешь силой льда излечен, и дух твой тело обретет…
По венам Деррика разлился жгучий холод, морозные узоры поползли по стеклу, и оно заскрипело, отчаянно сопротивляясь фейской магии. Но Талея не замолкала ни на секунду. Она продолжала читать, покачиваясь из стороны в сторону, как маятник. Вот только принц уже не мог разобрать ничего: уши у него заложило, с каждым ударом пульс все замедлялся и замедлялся, пока, наконец, сердце не остановилось.
В этот момент все стихло. Жизнь покидала Деррика, он погружался в белое небытие. Ни вздохнуть, ни шевельнуться… И вдруг воздух прорезал громкий треск.
Стекло не устояло: трещины стремительно разбегались в стороны. Мгновение — и купол осыпался на мириады осколков, а Деррик провалился вниз, в палату, в свое родное любимое тело.
Принц судорожно глотнул кислорода, и на него разом обрушились знакомые запахи: шалфейные духи Мэлины, едкие ведьмины мази, которыми, видно, орудовал лекарь, пытаясь спасти королевского сына… Нет, все-таки он сказочный олух! Еще бы подорожник приложил!
Не было бы счастья, да феи помогли… Не веря, что все позади, Деррик озирался вокруг. О, эти чудные простыни из грубого льна! И почему он не ценил их раньше? А Талея… Ну как он мог оскорбить ее при первой встрече? Милейшая же старушенция! С какой трогательной заботой она склонилась над ним…
— Надо глазки закрывать, потому что время спать! — отчеканила Талея, и, не успел Деррик возмутиться, как его вырубило.
Вот же зараза! Из одной ловушки — сразу в другую! Старая кошелка погрузила Деррика не в обычный сон, а в какую-то полудрему. Он вроде и слышал, что происходит в палате, но в то же время не управлял собой. Веки стали тяжелыми, конечности обмякли, словно из них вытащили все косточки, а потом заменили болотной жижей.
— Можете отключать его! — приказала фея, и у принца защипало кожу на руках, шее и груди, видно, лекарь отсоединял энергетические нити артефакта.
— Он дышит сам… Огненный владыка! Он дышит сам! — надрывался от восхищения лекарь.
— Само собой! — судя по интонации, Талею страшно оскорбило, что кто-то сомневался в ее способностях. — К счастью, он проделал половину работы, так что я смогла вызволить его одной поэмой. Но сюда проникли частички пепла из выжженной пустоши…
— Из… чего?
— Вы где учились?! — фея презрительно хмыкнула. — В общем, если вы не хотите, чтобы он снова надышался этой мерзости, проведите тщательную уборку. Немедленно. Меня пепел не берет, а вам советую дышать через тряпочку. Что же касается его высочества… Переведите его, скажем, в соседнюю палату. Он пока ослаблен.
— Да, конечно. Гарда-а-ар! — заверещал лекарь. — Гардар, неси швабру!..
— Помилуйте музы, какую швабру? — Сбоку от Деррика раздался звонкий шлепок, как будто ректоресса хлопнула себя по лбу. — Магическую уборку!
Ворча и сетуя на низкий уровень образования в драконьей империи, пожилая феечка выбежала из палаты. Во всяком случае, принц услышал удаляющийся цокот каблуков и стук двери.
Деррик с трудом подавил раздражение. Уборка, чужие склоки… Вот из-за этого он должен терять драгоценное время? Пока Ви в темнице, каждая минута на счету! А если он так и казнь ее продрыхнет?
Принц твердо пообещал себе две вещи: лично содрать погоны с каждого следователя, который только посмел прикоснуться к его невесте, убить Манфорда Копперброка на честном поединке на виду у всей академии и сделать все, чтобы Мэлину сослали в такое место, где даже слова «дракон» никто не знает.
Последний пункт списка, кстати, оказался особенно актуальным. Потому что едва Деррика на скрипучей койке перевезли в другую палату, как в ноздри ударил пряный аромат шалфея, а его обладательница повисла у принца на груди. Прямо-таки не фея, а кракен с щупальцами-присосками!
— Ох, Деррик! — лихорадочно шептала она, покрывая лицо серебряного поцелуями. — Я так счастлива! Я знаю, ты слышишь меня! Это был не совсем снотворный стишок, но… Поверь, так будет лучше!
«Нет, не будет! Не смей ко мне прикасаться!» — с радостью ответил бы Деррик. Но не смог.
Сил у него хватило лишь на то, чтобы дернуть указательным пальцем, и это движение не ускользнуло от Мэл.
— О, Дер! Ты такой молодец! Я горжусь тобой… Тебя спасла наша любовь! Ты мог не видеть этого, но я была с тобой. Не отходила ни на шаг!
Это Деррик как раз видел. К огромному своему сожалению.
— Ты, наверное, переживаешь за Виану? — тут Мэл сделала паузу и засопела, словно само имя конкурентки вызывало в ней кипучую смесь злобы и зависти. — Ее освободили, можешь себе представить? А ведь это она хотела тебя убить!
«Ложь!» — мысленно воскликнул Деррик. — «Заткнись и не смей больше говорить о ней!»
— Ну, оно и не удивительно, — как ни в чем не бывало, продолжала фиолетовая. — У нее такие заступники… Герд Тарвин лично просил за нее следователя…
Герд Тарвин?! Старший брат придурка Лея? Стоп, а он-то здесь с какого перепуга?
— Наверное, он подкупил капитана. У золотых ведь это главное решение всех проблем… Ох, Дер, прости меня! Совсем тебя заболтала, а тебе нужен отдых, — Мэл погладила принца по волосам. — Спи, мой сладкий. Я прощаю тебя за ту глупую выходку. И не забивай голову ерундой: Виана вот-вот улетит в Аурвир и оставит нас в покое. У нее скоро свадьба…
Деррика разрывало на кусочки. Как во рту маленькой хрупкой феечки может поместиться столько отборного вранья?! Тарвин, Аурвир, свадьба какая-то… Либо Мэлина рехнулась, либо считает окружающих слабоумными. Она всерьез решила, что он купится на этот цирк, очнется и, бодро пританцовывая, поволочет ее к отцу за благословением? План, достойный орка. Точнее, орка, которого несколько раз от души шарахнули головой о стенку.