Каждый уважающий себя художник изучает анатомию, без этого человека не нарисовать. Надо знать идеальные пропорции, строение мускулатуры… Куча разных нюансов! Но я и предположить не могла, что однажды увижу всю эту кучу живьем прямо перед собой. Точнее будет сказать, не кучу, а груду. Мышц.
Парень, которого стоило бы запечатлеть в качестве пособия для начинающих скульпторов, орудовал над верстаком, не обращая на меня никакого внимания. По крайней мере, мне хотелось думать, что он не слышал, как я вошла, и не разделся нарочно. Хотя… Будь у меня такая фигура, я бы, вероятно, тоже расхаживала без рубашки.
Его широкая спина лоснилась от пота, под смуглой кожей перекатывались мышцы. Я боялась даже моргнуть, — хотела запомнить каждый изгиб и каждый бугорок этого совершенства. Нам бы в академию такого натурщика! Статую по его образу и подобию с радостью взяли бы не то что в храм муз, — во дворец самой кронфеи!
Рука сама потянулась к кисти, — только эскиз набросать, пару штрихов! — вот только я не учла, что в этой столярке каждый кусочек пространства забит всякой ерундой, и ненароком задела локтем ящик с гвоздями.
Грохот вышел эпичным, не спас даже ковер из опилок. Обладатель эталонной мускулатуры, вздрогнув, резко обернулся, сжимая палец.
— Ты еще кто?! — бросил он грубо.
Ну вот… А на вид такой красавчик! И лицо идеально симметричное… На носу, правда, небольшая горбинка, но в остальном — так и просится на холст. А какие золотистые кудри! Обычно мы такие рисуем у младенцев-купидонов, но на взрослом парне тоже смотрится ничего. Был бы он еще чуть поучтивее…
— Виана, — представилась нехотя: после такого приветствия желание познакомиться и уж тем более написать портрет улетучилось.
— Фея, что ли?.. — поморщился золотой. — И что ты здесь забыла?
А это уже интересно! Пока его собратья липли к нам, словно волоски кисти к свежей краске, плотник-любитель, похоже, вообще выпал из повестки дня. Двойная удача! Может, он и не в курсе, зачем драконам феи? Если так, то надо приложить все усилия, чтобы он и дальше пребывал в счастливом неведении.
— В гости прилетела. И случайно сломала дверь. Ректор Копперброк сказал, что ты объяснишь, как сделать новую. Ты ведь Лейгард?
— Угу, — парень заметно помрачнел. — А ректор не упоминал, чем я так проштрафился?
— В смысле?!
— Не знаю, как ты, но я наказания не заслужил! — и он протянул ладонь, демонстрируя порез. — Еще и заготовку свою испачкал, а кровь глубоко впитывается… Давай так: сгоняй, сними мерки с двери, я сам тебе новую сделаю. Только больше сюда не суйся! — Лейгард присел на корточки, выискивая в опилках рассыпанные гвозди. — И ничего тут не трогай.
— Э, нет! — заупрямилась я. — Даже не надейся! Я буду сама все пилить!
Золотой вскинул голову, и в его медовых глазах блеснули искорки гнева.
— Ты?!
В этом коротком слове было столько сарказма и недоверия, что у меня аж уши вспыхнули.
— А что такого? Раз чурбан вроде тебя может, я точно справлюсь!
Молодой дракон выпрямился и навис надо мной, будто каменная горгулья, причем взгляд у него был примерно такой же, — хищный и колючий.
— Это тебе Копперброк посоветовал или мой братец?
Я настолько растерялась, что забыла испугаться. По идее, мне следовало упорхнуть отсюда сию же секунду, сверкая крылышками, — торчать один на один с чокнутым драконом в отдаленной столярке, доверху набитой колюще-пилюще-режущими предметами было чревато, — но нелепый вопрос золотого меня отчего-то зацепил.
— Кто? — только и смогла выдавить я.
— Вот только не надо изображать невинность! — прищурился Лейгард. — Мой старший брат Тарвин! Герд золотого клана! Он мне весь последний год на мозг капает: ты должен жениться на фее! И тут заявляешься ты… Это ведь была идея Тарвина — прислать тебя прямо в мастерскую? Ты часом не сестра его женушки Найлы?! Тоже голубая…
— Мы вообще из разных родов! — возмутилась я. — Она — лазурная, ее цветок — незабудка. А мой — лобелия…
— Хоть ромашка! — беспардонно перебил Лейгард. — В гости прилетела, как же! Огненный владыка, могла бы придумать что-нибудь более правдоподобное. По обмену, например…
— Вообще-то я и прилетела по обмену!
Лейгард замер, а потом вдруг запрокинул голову назад и расхохотался.
— Но это правда… — добавила обиженно.
Однако золотой только отмахнулся, высыпал гвозди обратно в ящик и развернулся к верстаку.
— Делай, что хочешь! Собралась покалечиться — на здоровье. Только про брак со мной сразу забудь, не трать время.
На этом Лейгард взялся за какой-то инструмент и принялся самозабвенно строгать деревяшку, будто забыв о моем существовании.
Странный все-таки народ — эти драконы. Может, у них мозг устроен иначе? Не ту мы анатомию изучали на курсе живописи, ой, не ту! Лучше бы нам рассказали, что творится у ящеров в черепушке, и каких мастей тараканы там обитают. Я бы хоть подготовилась как-нибудь! А то стоило мне перешагнуть через порог сего сомнительного заведения, и уже сразу двое уверены, будто я почту за счастье связать с ними свою судьбу на веки вечные. Только один и сам не против, а вот второй отбивается изо всех сил. И как это объяснить?! Не иначе кто-то из однокурсниц нанес мне на лоб несмываемую надпись «хочу дракона».
Ладно, убежденный холостяк — не так уж и плохо. Во-первых, он точно не станет ко мне лезть, а во-вторых, периодически пугать его фатой и разговорами о свадьбе будет даже забавно. Захочу побыть в одиночестве — возьму его за ручку, похлопаю ресницами и невзначай полюбопытствую, где бы он предпочел обменяться обетами: у нас в Тайфо — или у них в Аурвире.
Спешить мне теперь было некуда. У Лейгарда я отметилась, если Копперброк спросит его, то он подтвердит: да, мол, приходила такая, в жены набивалась. Каким бы стукнутым на всю голову ни был золотой, логово он себе выбрал идеальное: очереди построгать доски у двери в столярку не выстроилось, а значит, я могла выдохнуть и расслабиться.
Мне всегда нравилось осваивать что-то новое, я любила учиться. Меня привлекал сам процесс — и осознание того, что каждая минута занятий делает меня чуточку умнее и лучше. И пусть мне не предоставили учителя и книг по теории, почему бы не попробовать самой? В конце концов, сколотить пару досок может любой, для этого не требуется высшее образование. А если еще включить фантазию и превратить дверь в произведение искусства… Посмотрим, как вытянется лицо Лейгарда, когда он увидит плоды моего творчества!
Итак, доски. Этого добра здесь навалом, только по длине подобрать. Пара взмахов кисти — и вот уже на потолке мерцают магические звезды. И светлее, и уютнее… Красота! Теперь освободить немного места. Ну и тяжелые же эти ящики с инструментами! Пилы какие-то, топоры… Давай, Виана, тебе все по плечу!
Не прошло и десяти минут, как я отыскала чудесные ровные доски. Толстые такие, крепкие. Их, пожалуй, даже стишки Мэлины не проберут! Одна проблема: стояли они в дальнем углу. Пока к ним подлезешь, все ноги переломаешь. Я бы Лейгарда попросила, но мало ли он решил бы, что я снова к нему клеюсь… Пегасу его под хвост, сама как-нибудь. Так, если левую ногу поставить между стопкой бревен, а правую — на этот пенек… Вроде устойчиво!
— Эй, ты что творишь?! — ударил в спину возмущенный возглас.
Я опасно пошатнулась, и лишь в последнюю секунду вернула равновесие.
— Не лезь! — огрызнулась, не оборачиваясь.
— Это ты не лезь! — Лейгард выбрался из-за верстака и двинулся ко мне. — Убьешься еще, а мне отвечать!
— Может, мне еще предсмертную записку написать, чтобы у тебя проблем не возникло?!
Не обращай на него внимания, просто игнорируй! Он — всего лишь дракон, летучая ящерица-переросток. А вот и первая доска — первая ступень к шедевру!