Святослав склонил голову. Как все сложно-то.
— А ты ей это говорил? Может, у нее уже есть любимый мужчина или не по сердцу ты ей? — я не стала пока просить поднять голову: ему полезно. Думать начнет больше.
— Нет, но я же видел ее реакцию на мои слова. Да и против ухаживаний она не была. Разве этого недостаточно? — удивился он.
— А ты не подумал, что ей просто неудобно тебе отказать? И смущаются не только от симпатии и приятных ощущений.
— Я понял, не дурак, — в голосе царевича послышалась твердость, как у его отца.
И правда понял мою мысль, видать.
— Всему-то вас учить надо, молодежь. Голову подними, я продолжу осмотр. А завтра я еще зайду, и мы поговорим, уже понимая чувства Кристид.
Пока ждали Кристид, я успела скорректировать питание и дозу лекарств царевича, а также обсудить примерные сроки, когда он сможет начать физическую активность. Неугомонный донельзя! Уже представляю, что будет, когда он поправит здоровье. Еще я подробно описала гимнастику, которую Крис будет делать вместе с Святославом, чтобы мышцы быстрее в тонус пришли. Другой мир или нет, а здоровье превыше всего.
Как только я закончила с делами, мне сообщили о возвращении Кристид с ее дядей. Пригласила их в свои покои, где познакомила с Гарретом. Мужчины быстро нашли общий язык, а их глаза горели от предвкушения. Класс! А если смогу еще и в свой мир вернуться, то помогу дяде Килдраку с инструментами и необходимыми деталями для его работы. После цверг отправился в свои покои, о которых уже позаботились служанки. А подругу я отправила к царевичу, предупредив, что ее ждет дополнительная работа с парнем. На что меня одарили счастливой улыбкой, и, вежливо попрощавшись, Крис сбежала из моей комнаты. Ну милаха же!
Стоило двери закрыться, мою талию обвили за талию сильные руки, прижимая к мужскому телу. Я положила свои пальцы на ладони Гаррета и прикрыла глаза, улыбнувшись. На душе стало так тепло и спокойно. Правда спокойствие продлилось недолго. Мое ушко слегка прикусили.
— Ты ведь на сегодня свободна, моя фея? — с легкой хрипотцой спросил любимый, щекоча нежную кожу. — Поможешь осуществить мое желание?
Кхм, ничего себе «желание»! Надо узнать из какой ткани его одежда, такая крепкая. Особенно брюки.
— Конечно, дорогой крестник. Я в твоем распоряжении. Лишь скажи, чего ты желаешь? — шепотом ответила я Гаррету, повернувшись к нему лицом.
Мужчина смотрел на меня с такой страстью, что мои щеки покраснели моментально. Свет и тени играли на лице эльфа, делая его черты более острыми и хищными. А его волосы начали отливать огненным золотом. Цвет глаз же напротив стал темнее и глубже. Еще немного, и я в них утону.
Гаррет убрал прядь моих волос за ухо, нежно погладив по щеке. Сердце забилось с бешенной скоростью и стало тяжелее дышать от охватывающих меня эмоций. Мужчина же, не отводя взгляда, склонился вновь к моему уху и шепнул бархатным голосом свой ответ:
— Тебя, моя прекрасная фея.
В следующее мгновение рука, лежавшая на моей талии, вжала мое тело в торс Гаррета, заставляя прогнуться. Пальцами второй руки он зарылся в мои волосы на затылке и заставил откинуть голову, открывая шею, в которую он впился губами, вызывая стон. Все было настолько сладко и остро, что я от одного лишь поцелуя теряла связь с реальностью. А уж что было дальше…
Пока мы были поглощены друг другом и двигались в сторону постели, не заметили, как врезались во что-то и разбили. Поразительно сколько терпения у этого мужчины! Платье уцелело, правда он, пока его снимал, умудрялся трогать меня, где только можно, заставляя дрожать от нарастающего возбуждения и желать поскорее избавиться от одежды. Лично его рубашка не выдержала моего натиска, и часть пуговиц просто отлетела, пока я снимала ее с тела Гаррета. А этот садист довольно улыбался и дразнил, вызывая все больше и больше стонов. И это мы даже к основному не приступили!
Всю ночь любимый сводил меня с ума, раз за разом накрывая волнами удовольствия, показывая насколько он соскучился за те дни, что меня не было. Опасно его одного оставлять, если такая страсть возникает всего из-за несколько дней. Боюсь представить, что будет, отсутствуй я месяц! Но все же ближе к рассвету мы остановились, оставшись совсем без сил. И пока я засыпала в объятиях самого лучшего мужчины на свете, он убаюкивал меня, напевая на ушко нежную колыбельную на незнакомом для меня языке.
Сон был настолько сладким, что, проснувшись, я ощутила влажную ткань под щекой и подсохший след от слюны. От нее ведь? Правда? Да, от нее, зуб даю. Хотя нет, зуб не дам. Слишком дорого выйдет.