Если же примерно так же проходивший поединок закончился поражением ученика, то более уместными будут такие слова:
— Неважно сложился бой. Но вспомни: здесь, здесь и здесь возможности нанести удар все-таки были, ты их просто не успел использовать. А вот в тех-то и тех-то случаях тебе не повезло: судья не заметил удара, потому что ты был недостаточно убедителен или при движении перекрыл ему сектор обзора. Но ведь он мог заметить, и тогда удар был бы засчитан. Значит, была масса упущенных возможностей. Использовать ты их, конечно, мог, в следующем бою постарайся это сделать. Отдельные фрагменты боя у тебя были просто прекрасные! Но ты не смог овладеть полностью тактической инициативой и точно реализовать свои замыслы. Сейчас будет следующий бой. Помни: ты боеспособен и можешь драться значительно лучше.
Как правило, нужно стараться снять лишнюю тревожность, угнетающую человека, находящегося под угрозой проигрыша. Однако есть и такие спортсмены, которые именно в этом состоянии способны проявить все свое мастерство. Для них видимость опасности нужно сохранять постоянно, даже когда в действительности ее нет. Для максимального проявления своих способностей им необходимо все время быть начеку, опасаясь, что следующая ошибка станет роковой. Представьте себе, что такой спортсмен ведет борьбу с не очень сильным соперником или с тем, у кого привык выигрывать. Даже если ему все время твердить: «Надо, надо, надо!», это не вызовет у него состояния необходимого возбуждения и подъема. Он должен ощущать, «чуять» опасность, угрозу проигрыша. В ответ на нее он взорвется. Таков Марк Ракита, он по натуре слишком спокоен. А вот Сидяку, а раньше Марку Мидлеру было все равно, есть ли реальная угроза проигрыша, нет ли ее. Любой предстоящий бой, любая борьба моментально создавали у них необходимый накал.
Конечно, разбирая бой со спортсменом, нужно оперировать только действительными фактами. Если допустить хоть, небольшую натяжку, спортсмен сразу же это почувствует: сражался-то все-таки он. И тогда все тренерские увещевания пропадут впустую, или — еще хуже — вызовут снисходительную улыбку ученика.
Мексиканский кросс
Самым тяжелым для Ракиты был олимпийский, 1968 год, когда он выступал в ранге чемпиона мира, показывая очень высокие результаты, и, конечно, порядком истощил нервную систему. Тогда перед поездкой на Олимпиаду всех спортсменов собрали для акклиматизации на высокогорной базе в Цахкадзоре. И в первые же дни оказалось, что Марк не в форме: урок брал вяло, фехтовал плохо, просто на глазах превращался в «середняка». Ни беседы, ни внушения, ни приказания не помогали — он все делал без энтузиазма.
По давней привычке он поселился с Мавлихановым, с которым много лет дружил. Но к тому времени прошло года два, как Марк женился, изменились его бытовые привычки. И по складу они несколько различались. Умяр, например, ложился спать часов в десять, просыпался на заре, а Марк вечером долго заснуть не мог, и подъем на зарядку превращался для него в пытку. Да и интересы у них к тому времени во многом уже были разными.
Иду к руководству команды:
— Положение серьезное. Боюсь, что наш первый номер угас. На Олимпиаде выступать успешно не сможет.
— Как это не сможет? Срочно предпримите что-нибудь!
— Думаю, что помочь может только одно: нужно вызвать на сбор его жену.
На меня покосились, проверяя, в своем ли уме.
— Додумался! Здесь все готовятся к Олимпиаде и все без жен. Председатель Спорткомитета Павлов на сборе тоже без жены! Что за принц такой твой Ракита?
— Тогда я к Павлову и пойду! Он поймет. Нужно изменить психологическое состояние спортсмена, хоть и таким способом. Уверен, что если приедет Света, все будет в порядке.
У меня были основания надеяться на это. Их судьбы схожи: оба очень рано остались без родителей, он — с сестрой, она — с братом. Но во всем остальном они до смешного разные. Он — активный, «заводной», шутник и зубоскал. Она — на редкость спокойная и уравновешенная, принимающая все его «штучки» с милой улыбкой.
В общем, Света приехала. Стояла чудесная погода. Они гуляли в горах, казались умиротворенными и веселыми. Напряжение, владевшее Марком, к концу сбора ушло. По результатам четырех кругов отборочных соревнований он вышел на второе место, следовательно, был вполне боеспособен.
В Мехико мы прилетели за две недели до начала сабельных соревнований. Этого времени должно было хватить и на акклиматизацию, и на окончательную подготовку. Кое-что мы успели и посмотреть — ходили на некоторые олимпийские состязания, гуляли по городу, но большую часть времени все же проводили в зале.