— Нет, погоди.
Фехтовальщица, снова схватила кинжал и сделала то, на что в другое время никогда бы не решилась, — она откинула длинные графские волосы и отсекла де Жуа мочку уха, причем проделала это так быстро и точно, будто открыла баночку «Пепси». На воротник вельможи брызнула кровь.
— Ай! — отшатнулась Шарлотта. — Что вы сделали, госпожа?!..
— Мануэль, где вы? — снова донеслось с темной улицы. — Вышли все сроки! Возвращайтесь! Мы ждем ваш трофей!
Женька встала и кивнула потрясенной Шарлотте.
— Давай!
Девушки затащили тело вельможи на подоконник, перевалили через него и сбросили вниз. Он, как куль, тяжело скользнул по лестнице и шлепнулся вниз. Отшатнулась в сторону чья-то фигура в черном плаще…
— Дьявол!.. Что это?
— По-моему, это вернулся Мануэль, господа! — засмеялся кто-то.
— Он мертв?.. Посвети, Жильбер!.. Нет, он жив!.. Что это? Посмотрите!
— Здесь кровь!.. О, боже! Мануэлю отрезали пол уха! Вот так штука!..
— Кто-нибудь, подайте платок!.. Где тут найти лекаря?..
— Быстрей, Жильбер! И несите его в мой экипаж!
— Вот комедия!
Следом за графом Женька выбросила его шляпу, плащ и перчатки.
— Заберите и это, господа! — предложила она.
— А если мы сейчас поднимемся к тебе все вместе, девочка? — угрожающе крикнули снизу.
— Только попробуйте! У меня шпага!
— Шпага? Ха-ха!.. Шпага! Вы слышали, де Брюс?
— Уходите прочь, господа! Госпоже де Бежар покровительствует герцогиня де Шальон! — крикнула Шарлотта.
Она захлопнула створку и задвинула засов, после чего выпучив глаза, уставилась на фехтовальщицу.
— Вы сумасшедшая, госпожа де Бежар!.. Вы сумасшедшая!
Некоторое время девушки молча прислушивались к звукам с улицы. Никто не ломился.
— Я пришлю вам Луи-Жана, госпожа. Он хоть и дурачина, а помахать кулаками может. Вы только покажите, кого бить. Он к вам не заходил?
— Нет.
— Вот дуралей! Я же велела вынести горшок, а то пахнет у вас тут… А это еще кто? — увидела Жан-Жака и Люссиль Шарлотта.
— Это… это бедные дети.
«Бедные дети» метнулись мимо Шарлотты и в мгновенье ока выскочили вон. Дочь Бушьера возмущенно вскрикнула и бросилась за ними следом, но в дверях столкнулась с Луи-Жаном. Он молча вошел, достал из-под стульчака горшок и, открыв окно, выплеснул его содержимое наружу. Девушки замерли и переглянулись, но за окном было тихо.
— Наверное, повезли графа к лекарю, — шепнула Шарлотта.
Девушки подбежали к окну и глянули вниз. Лестница, по которой забрался де Жуа, так и осталась стоять под окном, а рядом со стеной свисала с крыши веревка Жан-Жака.
— Что это? — посмотрела вверх обеспокоенная Шарлотта.
— Это дети, — призналась фехтовальщица. — Они побоялись зайти с главного входа и спустились по веревке. Она, наверное, привязана к трубе.
— Не нравится мне это. Луи-Жан, иди на крышу и убери эту веревку. Или нет, не ходи, а то еще свалишься. Иди лучше лестницу затащи в конюшню.
Луи послушно пошел выполнять новое задание.
— Да не сворачивай никуда! — крикнула вслед Шарлотта и обеспокоенно покачала головой. — Что же с этой веревкой-то?
Фехтовальщица, недолго думая, обрезала веревку дагой и отдала Шарлотте.
— Возьми. В хозяйстве пригодится.
— А зачем эти дети пришли к вам, сударыня? — спросила та.
— Я привела их накормить.
— Беднякам дает бесплатные обеды госпожа Клементина, а сюда не надо приваживать.
— Что за Клементина?
— Дочь барона де Лавуа. Говорят, она была влюблена в короля, но когда его женили, дала обет безбрачия и теперь помогает бедным. Я позову Гретту. Она приберет здесь. Отдайте ей вашу порванную одежду. К утру она все поправит. На ночь у двери ляжет Луи-Жан. Если что начнется, обязательно поднимите шум, госпожа. Все-таки вас знает сестра короля, и эта банда может ответить за свои шуточки, вот только вы…
— Что «я»?
— Как бы граф не подал иск в суд. На вашем месте я бы уехала, госпожа.
— Не дождутся!
— Утром я разузнаю, что там, — пообещала Шарлотта и качнула головой. — Ох, как вы отхватили пол уха этому де Жуа! Ей богу, такого у нас еще не было.
Последние штрихи
Утром, памятуя события прошедшего вечера, фехтовальщица подспудно ждала их продолжения, но суета начавшегося дня была мирной. Внизу бойко командовала Шарлотта, стучали каблуки постояльцев, спускающихся к трапезе, за окном поскрипывали колесами экипажи и покрикивали хозяйки близлежащих домов. Их волновало все то же — дети, мужья и цены.
Оставшись временно без платья и нижней сорочки, Женька расхаживала по комнате в корсете и панталонах, которые по понятиям своего времени считать нижней одеждой не могла. Корсет был похож на обыкновенный, только тугой топ, а панталоны на летние бриджи, разве что одетые на голое тело, поэтому, когда в комнату зашел Эжен, девушка не смутилась и не сделала ни малейшей попытки прикрыться. Одетый тоже более чем вольно, то есть, в плохо застегнутые штаны и по пояс голый, нормандец попивал что-то из кружки, которую держал в руках, и улыбался.
— Отменная ночь! — сказал он. — Эта Шарлотта просто ягодка! А вы как спали, госпожа?
— Я? Тоже великолепно.
— Какая вы крепенькая, однако.
Эжен подошел ближе.
— Что у вас за повязка на руке? — спросил он.
— Дурак один стрелял.
— Так вас могли и убить!
— Могли.
— Хотите вина?
— Не хочу.
— А меня?
Нормандец поставил кружку на стол и притянул девушку к себе.
— Ты что?.. — уперлась в его голую грудь фехтовальщица, но, словно получив, не рассчитанный на них заряд, «клеммы» ладоней сдвинулись и поползли.
Не чувствуя больше сопротивления, Эжен прижал девушку собой… Его губы были нагловаты и пахли вином…
— Я сейчас закрою дверь, — шепнул он, но Женька остановила его.
— Не нужно.
— Почему? Никто не узнает, если ты не захочешь.
И нормандец опять поцеловал ее в смягчившийся податливый рот.
— Нет, не нужно, — окончательно решила девушка, сама плохо понимая, почему она отказывается.
Дверь, в самом деле, можно было закрыть, отцовские запреты остались в другой жизни, и Эжен ей нравился, однако что-то было не то и чего-то не хватало, какого-то последнего довода. Женька не сильно, но решительно оттолкнула парня от себя и отошла.
— А, я понял, — усмехнулся он. — Я ведь сын сапожника, солдат, а не граф какой-нибудь!
— Ты дурак! Граф был вчера.
— Вчера? Ну и что? Было весело?
— Еще как! Я отрезала ему пол уха и выкинула в окно.
— В окно?.. Пол уха?.. Врешь!
— Спроси у Шарлотты. Она все видела. Еще под кроватью лежит его оружие — шпага и дага. Теперь они мои.
Эжен вынул оружие из-под кровати и присвистнул.
— Вот чертова невеста!.. Отличные вещички!.. А зачем тебе оружие?
— Подарю брату. Он скоро приедет в Париж и будет заниматься фехтованием.
Эжена история с де Жуа невероятно развеселила. Он как будто даже забыл, зачем пришел.
— Де Жуа? — все переспрашивал он. — Вот наехал! Ухо! Надо будет рассказать де Санду!
— Э, ты не очень-то болтай! Шарлотта сказала, что граф может в суд подать.
— В суд? После такого? Его ж засмеют!
Эжен перестал напрямую лезть к фехтовальщице, однако из комнаты не уходил и продолжал общаться с ней, если не фривольно, то довольно свободно. Она же, воспитанная в другом времени, тоже не запрещала ему подходить очень близко, трогать себя за плечи и сидеть рядом на неприбранной кровати. Шарлотта, видимо, считала иначе. Зайдя к Женьке с новостями о графе, она немедленно выгнала нормандца из комнаты, а госпоже де Бежар посоветовала не портить свою карьеру началом любовной жизни с наемником.
— Ты просто ревнуешь, Шарлотта, — усмехнулась Женька. — Ведь Эжен ночевал сегодня у тебя?
— И что с того? Такого барахла, как этот Эжен Годье, в Париже навалом, а бал в Булонже у девушки бывает не каждый день. Смотрите, еще заразу какую подцепите.
— Заразу я могу подцепить и во дворце. Ты молодая, а рассуждаешь, как старая тетушка. Что там граф? Ты узнала что-нибудь?